Подобное в судебной практике встретишь нечасто.

Предвосхищая скорый финал судебного процесса по обвинению трёх братьев Кролевцов в незаконной банковской деятельности с вовлечением 1970 «партнёров» на сумму около 2 миллиардов рублей, количество свидетелей стало увеличиваться в геометрической прогрессии. Однако любопытен статус этих «гостей» процесса: каждый из прошедших на трибуну людей имел одну фамилию с фигурантами УД. И это вовсе не случайность — все они так или иначе приходятся друг другу родными людьми.

Так, первой показания дала без преувеличения самый ближайший к противозаконному добытию 63 миллионов рублей Анна Кролевец. Девушка, едва справившая 26-летие, некоторое время была в шаге от статуса соучастника. Дело в том, что она до последнего времени являлась сотрудницей ООО «Юрикон» — поначалу стажёром, а после полноценным юристом.

Пожалуй, главной целью будущей мамы было обелить свое имя в связи с показаниями, идущими совсем не на пользу старшим братьям.

Несмотря на спорный морально-этический аспект, за допрос близкой родственницы взялся Иван Кролевец. И надо заметить, что процедура эта была нервной. Думается, потому что на многие вопросы «нужного», достаточно одномерного ответа у Анны не было. Впрочем, никакой конфронтации с другими участниками процесса казавшаяся совсем ещё юной особой эта свидетельница не позволила.

В конечном счёте, главным ее высказыванием с трибуны стало следующее утверждение:

— Во время обыска настрой был грубый: сказали, что братья бандиты, да еще и трусы — сбежали из Омска, а я знаю, что в те дни закрывался охотничий сезон и они всегда ездили, была последняя неделя апреля. В тот же день меня сразу повезли на допрос, документа, я потом только осознала, у них никакого не было, я могла бы и отказаться давать показания, но из-за их давления совсем растерялась и забыла об этом, а мне мои права никто озвучивать не стал. Буквально силком посадили в их машину и повезли. Говорили, мол и тебя привлечем — «полетит» твоя карьера, так и не окончишь университет и у мамы не останется помощников. В первом кабинете, куда доставили, сидело трое, один из них никак на меня не реагировал, молчал. Не похоже было на допрос, они как диктовали, настраивали, что я должна сказать, угрожали, что будет, если не скажу, что деньги возила. [несколько указаний на этот аспект появилось в показаниях этого свидетеля]

Анна Кролевец указала, что важным подспорьем для следствия оказалось то, что там работал будущий супруг ее лучшей университетской подруги, который словно запустил игру в плохого и хорошего полицейского со своим партнером по процедуре.

— После этого меня перевели в соседнюю комнату, где был только следователь. Он немного поспрашивал, но по большей части там уже все было написано. Я подписала, прочитав, но на самом деле просто хотела оттуда поскорее вырваться, — подытожила этот момент свидетельница.

Безусловно, не могла не съязвить по этому поводу гособвинитель на процессе Ольга Гизе, которая напомнила, что до настоящего времени никаких возражений на протокол, даже при повторном допросе 8 месяцев спустя, от Анны Кролевец не поступило.

— Вы в шоковом состоянии были до самого этого дня? — поинтересовалась она.

Младшая сестра обвиняемых указала, что главным «козырем» для правоохранительных органов стало то, что даже будучи студенткой-стажером она не единожды получала задания отправиться в командировку по стране. Этот факт заинтересовал и участников процесса.

— Я 5-6 раз ездила в 2014 году в Москву, была и в Санкт-Петербурге. В основном, возила документы и посылки небольшие, которые могли вместиться в мою дамскую сумочку. Это могли быть и оборудование, и подарки нашим партнерам — помню банку меда. Но я всегда видела содержимое, потому что в аэропортах на линии контроля всегда просили распаковать, смотрели, иногда и в Московском аэропорту и в подземке. А деньги, особенно сумму свыше 5 тысяч, я бы боялась везти.

В деталях ее расспросили по всем этапам командировок — от сообщений об этом от «родственных боссов» и планирования до контроля со стороны братьев в процессе и обратной дороге.

Единственным вопросом, на который отказалась, даже скорее постеснялась отвечать Анна Кролевец, стал уровень ее дохода. Насчет братьев она сказала, что наличности в шестизначных объемах никогда у них не водилось.

Второй в суд пришла Галина Кролевец, жена Ивана. Женщина казалась вполне спокойной и рассудительной, случившееся будто не наложило на нее тяжелый отпечаток. Допрос со стороны защиты также вел ее супруг, с которым они вместе уже 7 лет. Мысль о том, что «муж и жена — одна сатана», братьям в голову не пришла.

Уже с ходу странноватым показалось то, что она знала лишь о существовании ООО «Юрикон», хотя указала, что супруг со страшим братом Василием занимается металлообработкой и строительством.

Довольно подробным явилось исследование имеющихся в записной книжке ее мобильника номеров братьев. Как-никак в числе принципиально важных вопросов мобильные переводы крупных сумм. Но никаких сверхважных сокровений по этому вопросу не нашлось.

Отдельно оговорила свидетельница, что Алексей всегда был обособлен от других братьев и совместное дело не вел, поселившись из-за болезни отца в Полтавке.

Никаких «зверств» при обыске, в ходе которого мужа дома не было, она не вспомнила.

— Сыну было 8 дней, я беспокоилась. Но все прошло спокойно — все перерыли, изъяли множество документов, но позже большую часть вернули, — подтвердила женщина.

Она также подтвердила, что миллионных оборотов у бизнеса супруга не наблюдала, весомой назвала бы сумму и в 100 тысяч рублей, примерный месячный доход своей второй половины. Совсем уж громадные обороты она наблюдала в 2013-14 годах, когда строился дом в Усть-Заостровке.

— Примерно раз в неделю Иван встречался с ним, он, кажется, кредитовал их, — высказалась женщина о проходящем свидетелем и заявившем о принадлежности 34 из 43 вменяемых Кролевцам фирм ему Гусейнове. Брались кредиты для бизнеса и на строительство, примерно 2,5 миллиона, что для нас большие деньги, — заметила Галина Кролевец.

Подробно прошлись обе стороны по имуществу и заграничным поездкам братьев в интересный период — с ноября 2010 по апрель 2015. Но опять же назвать эти откровения за трибуной сверхважными вряд ли повернется язык.

Свидетелем № 3 в этот день стала Ольга Кролевец, супруга Алексея Кролевца, в отношении которого создается мнение о полной непричастности к «семейному бизнесу» вне зависимости от признаков криминала в нем. По тону женщины явственно ощущалось, что при заведении уголовного дела между старшими братьями и семейством Алексея словно черная кошка пробежал. Обида на Ивана, в частности, изливалась с трибуны свидетеля от Ольги Кролевец в язвительном тоне, словно говорящем «Не будь тебя и твоих делишек, мы бы жили себе спокойно и счастливо».

Тем не менее, свидетельница максимально подробно, под взаимно язвительным «обстрелом» из вопросов деверя, описала хронологию жизни своего супруга.

— В 2010 и 2011 годах мы с Алексеем работали в государственном университете, проживали в городе, а в 2012 году сестра приехала поступать в университет и надо было для нее освободить жилплощадь. Отец помог купить Алексею квартиру, куда мы и переехали. Но вскоре отец заболел и пришлось мужу переехать в Полтавку, чтобы помогать ему вести дела. Он там был безвылазно, так как отец занимался сельским хозяйством, там были поля засеяны уже, скотины было много. Его не стало в 2013 году.

По ее представлениям, 2013 и 2014 год у ее супруга были посвящены развитию полтавского сельского хозяйства. Лишь осенью 2014 года Алексей Кролевец, которого наравне с братьями подозревают в «обналичке», вернулся к нам в город и стал искать работу, устроился в «Стройтехтранс» экономистом. Жить стали у меня.

Она публично открестилась от экономических связей с братьями-бизнесменами, заявив, что муж всегда был самостоятельным, приняв помощь лишь от отца, так как был с ним особенно близок.

Об обысках в конце апреля 2015 года она вспомнила без особой теплоты:

— Я была на 7-м месяце беременности, а они пришли копаться в нижнем белье. Было больше пяти человек, еще 2 понятых, которых оставили в прихожей, а сами разбежались по комнатам. В таких обстоятельствах много можно было найти, так как за ними не удавалось следить. Я просила в определенный момент вызвать мне скорую, но на меня никто словно не реагировал. Зато они так обрадовались, найдя мой ноутбук, что полтора года его не возвращали, а там была диссертация, которую я писала. Пришлось сдвигать сроки защиты, многих людей подвела. Да еще из шкафа, где хранилось сломанное старое оборудование, многое изъяли. Но к финалу уже все-таки приехала скорая, поставили укол, и я не слишком отслеживала, что происходит, подписала протокол как в тумане, — вспомнила супруга «самого непричастного» фигуранта дела.

На «традиционный» вопрос о больших суммах женщина озвучила, что больше 100 тысяч никогда не видела. Сведениями о командировках порадовать обвинение тоже не смогла — как-то не принято в этом семействе было разъезжать по потенциально оффшорным заграницам.

— Все знают братьев Кролевцов как доброжелательных, открытых, коммуникабельных, готовых всегда прийти на помощь. В общем, правильных! — такую характеристику выдала в ответ на вопрос мужчинам семейства Ольга Кролевец, отрицая при этом, что супруг мог скрывать от нее «тайные махинации» на ремонтируемой жилплощади или отлучки без ведома.

Забавной перекличкой стало указание на то, что соседями по купленной жилплощади были Екатерина и Владислав Мацелевичи, брата признанного на сегодняшний день «обналичника», который долгое время скрывался от правосудия на Кипре.

Последней в зал судебных заседаний вошла, словно шагнув в совершенно чуждый мир, супруга основного фигуранта уголовного дела, Василия Кролевца, Наталья.

Благополучно отчитавшись о карьерных и имущественных «вехах» своей второй половины, женщина припомнила, по запросу своих некровных родственников и супруга, свидетеля Гусейнова, который на сегодняшний день является чуть ли не единственной спасительной ниточкой для братьев.

Впечатления Натальи Кролевец от обысков 22 апреля 2015 года иначе как травмирующими назвать язык у нормального человека не повернется:

— Мы были с детьми дома. Рано утром — звонок в дверь. Как только я стала открывать дверь, они буквально ввалились, многие были в масках и с автоматами. Я сперва грешным делом подумала, что это ограбление — подгадали специально, когда мужа дома не будет и нагрянули. Но потом они стали совать мне свои удостоверения, и я немного успокоилась. Но отношение было хамское, по-другому не скажешь, были и угрозы: «Скажите, где ваш муж, иначе вам худо будет». Я тут же представила, как наркотики подкидывают или что-то подобное. 

После такого визита у меня на 8-й неделе беременности случился выкидыш… Я им говорила, что мне нельзя нервничать, но так как живота еще не было, то я думаю, что они мне элементарно не поверили. У меня медицинское образование и я считаю, что они виноваты в случившемся, — озвучила свидетельница.

Произнося эту, казалось бы, жалостливую речь, супруга преследуемого бизнесмена не стремилась «сыграть» на положении жертвы, сохраняя, быть может не без усилий, нейтральный тон и не стремясь противопоставить друг другу две стороны разбирательства.

Стоит заметить, что добычей силовиков в этом доме стала личная флешка хозяйки — коэффициент полезности ее для следствия оказался равен нулю.

В остальном показания Натальи Кролевец в целом встраивались в единую линию с теми, что были даны другими свидетельницами.

Евгений Куприенко