Зато выиграл суд об отмене справки о профзаболевании — на нем эксперт путала и меняла диагноз.

Омский областной суд рассмотрел Апелляционную жалобу медсанчасти № 7 на решение Советского райсуда в пользу ООО «Омсктехуглерод».

Напомним: в Центре профпатологии МСЧ-7 работнику (теперь уже бывшему) Александру Летягину диагностировали профзаболевание ХОБЛ — хроническую обструктивную болезнь легких. Завод эту справку оспаривал около двух лет, утверждая, что заболевание не профессиональное.

Несколько экспертиз подтвердили правоту профпатологов медсанчасти. Однако судья Советского райсуда Захарова назначила третью СМЭ — в Федеральном научном центре гигиены им. Ф. Ф. Эрисмана в Мытищах. И там не нашли причинно-следственной связи между заболеванием и проф. деятельностью рабочего.

Хотя юрист МСЧ-7 Ольга Гаврилова заявляла в суде, что эксперты использовали недопустимые доказательства — замеры вредных веществ ведомственной лабораторией завода, Захарова вынесла решение в пользу «Омсктехуглерода»: отменить справку о профзаболевании.

Апелляция в облсуде состояла из двух заседаний.

На первом председательствующая судья Светлана Масленкина не допустила главного профпатолога МСЧ-7 Владимира Пашина к участию в процессе даже в качестве свидетеля. Мол, у него нет юридического образования, а Центр профпатологии не является самостоятельным юр. лицом (чтобы его допустить как руководителя).

Тогда ему предоставило слово БК55.

Пашин объяснил, что из-за упорства завода работник может стать инвалидом: без справки непросто получить полноценное лечение и реабилитацию.

Вот подробности:

• «Омсктехуглерод» Каплуната сможет гордиться победой над больным работником?

На втором заседании суд по видео-конференц-связи опросил экспертов института им. Эрисмана.

Первой на вопросы суда и сторон ответила председатель экспертной комиссии Оксана Рыжкевич.

Эксперт, прозвучало в суде, 1937 года рождения. Мы не можем утверждать, что это сказалось на качестве экспертизы — судите сами.

Вначале Рыжкевич опровергла то, что все вредные вещества на рабочем месте Летягина могли оказать на него суммарное воздействие.

— У вас указано, что Летягин подвергся комплексному воздействию веществ, но что не было их суммарного воздействия. Каждое вещество действовало отдельно? — спросила председатель коллегии судей.

Рыжкевич заявила, что именно так.

Затем судья поинтересовалась, может ли превышение ПДК (предельно допустимой концентрации) сажи бензопирена вызвать у работника пневмофиброз — это заболевание подтвердили сами эксперты.

Рыжкевич ответила, что ПДК зафиксировано только один раз, и что сажа вызывает диффузное поражение легких. А у Летягина, мол, когда-то давно было воспалительное заболевание. 

Признав, что был предоставлен лишь один старый снимок (то есть данных недостаточно!), вместе с коллегами она сделала вывод, что в хворях работника виновато воспаление, а не сажа.

(Потом она еще до кучи припомнит искривление носовой перегородки Летягина, который был вратарем заводской команды).

Светлана Масленкина честно пыталась во всем разобраться.

— Пневмофиброз является диффузным заболеванием легких? — спросила она эксперта.

Рыжкевич ответила отрицательно, добавив, что пневмофиброз не может быть отнесен к профзаболеваниям.

Судья уточнила, учитывалось ли воздействие вредных факторов в течение длительного времени.

Рыжкевич заявила, что даже с учетом длительности привести к профзаболеванию они якобы не могли. И припомнила рабочему искривление носа — вот оно, по ее мнению, точно могло дать суммарный эффект…

Отвечая на вопросы юриста МСЧ-7 Ольги Гавриловой, Рыжкевич делала странные заявления.

Юрист МСЧ-7 напомнила, что спецоценка труда (выявившая превышение ПДК сажи), действительна в течение пяти лет. Затем (с помощью суда) повторила вопрос о суммарном воздействии на организм сажи, интенсивности теплового излучения и физической нагрузки (при которой в разы возрастают частота и глубина дыхания, повышается поступление патогенных частиц в легкие).

Рыжкевич заявила:

— Микроклимат был не такой уж нагревающий. При работе аппаратчика используются средства индивидуальной защиты — респиратор, защищающий от пыли до 200 раз. Говорить о профзаболевании не приходится.

А затем эксперт совсем запуталась.

Судья Масленкина выяснила, что в своем заключении эксперты подтвердили у работника диффузный (равномерно рассеянный) пневмофиброз.

Рыжкевич же несколько раз назвала заболевание пневмосклерозом (даже после замечаний суда).

Дошло до того, что судья попросила эксперта посмотреть в документах:

— У вас есть ваше заключение с собой? Посмотрите в него, пожалуйста! Исходя из ваших ответов (в заключении) ХОБЛ и диффузный пневмофиброз диагностированы обоснованно.

Рыжкевич ответила, что обоснованно, но… после воспаления. И тут же, в ходе суда, сменила диагноз на «региональный пневмофиброз»!

Добавим, что зачастую понять Рыжкевич было непросто. Эксперт не только путала диагнозы, но и отвечала суду невпопад.

И это при том, что от ее показаний зависят здоровье и жизнь человека!

(Приехавший на заседание суда руководитель Центра профпатологии МСЧ № 7 Владимир Пашин позже заявил, что иногда это был «набор слов», и он обязательно расскажет об этой «экспертизе» на научной конференции).

Другого эксперта судья спросила:

— Длительная работа во вредных условиях могла усугубить имеющееся заболевание Летягина и привести к профзаболеванию?

— Усугубить могла… Разовое превышение (ПДК сажи) — нет. Но если бы это продолжалось, ухудшение было бы. Но он уже на тот момент не работал…

В остальном два эксперта подтвердили выводы своего заключения (а они могли по-другому?).

БК55 приходит к выводу, что доверять такой экспертизе крайне сложно, и вот почему.

У экспертов не хватало данных и о здоровье работника, и о замерах ПДК вредных веществ. К тому же данные замеров делала заводская лаборатория — это НЕ независимые показатели.

Далее: Летягин проработал во вредных условиях 9 лет. А воздействие аэрозолей без превышения ПДК и другие вредные факторы суммарно учитываются, если проработал более 10 лет. Не хватило года…

Но вот помощник прокурора Ольга Маркович экспертам поверила и — попросила коллегию судей оставить решение первой инстанции в пользу сажевого завода в силе.

Ей вторила юристка завода Татьяна Никонова, уверявшая, будто температура в помещении завода оптимальна, говорить о повышенном вдыхании сажевой пыли при жаре необоснованно.

Второй юрист завода Жихарев в конце заседания встрепенулся и попросил суд не верить тому,  что Летягин не курит — мол, никаких документальных подтверждений этому нет.

Коллегия судей постановила оставить решение райсуда об отмене справки о профзаболевании без изменений.

Наташа Вагнер