В Куйбышевском районном суде продолжаются слушания по делу пойманного на взятке экс-замначальника отдела полиции № 5 Михаила Лисицына.
Фото: пресс-служба УМВД
В Куйбышевском районном суде проходил очередной «разбор полетов» по делу очередного же полицейского чина, попавшегося на взятке — он, как и многие его коллеги, был не оригинален — подполковника Михаила Лисицына. Бывшему офицеру МВД, арестованному в декабре 2021 при получении взятки в 500 тысяч рублей, инкриминируют два эпизода мошенничества (ч.4 с. 159 и ст. 30 ч.3 ч.3 ст. 159 УК РФ) при получении взяток «в особо крупном размере» и «в покушении на получение таковой в крупном размере» (дело № 1-282/2022, судья Руслан Хасаншин).
В начале заседания судья Хасаншин традиционно представил присутствующих на процессе: знакомая по делу экс-министра Степановой прокурор Любовь Виджюнене, представитель потерпевшего Владимир Клевакин, адвокат подсудимого Вячеслав Перистый, ну и сам «виновник торжества» Михаил Лисицын.
Были рассмотрены три ходатайства. Два — от сайта БК55 на разрешение аудио записи и фотосъемки и от адвоката на предоставление протокола — много времени на заняли. В отличие от ходатайства представителя потерпевшего: ознакомление с 10 дисками, не приобщенными к делу, на которых содержится информация, скачанная с телефона Лисицына. Телефон, в свою очередь, вещдоком как раз является.
Судья Хасаншин уточнил у представителя потерпевшего:
— Что вам там посмотреть надо? Переговоры между кем и кем?
— Переписку по WhatsApp между Лисицыным и Кальницким (экс-первый зампрокурора города — прим. БК55), начиная с июня 2018 года.
— Вы просите откопировать их?
— Да.
— Лисицын, вашу позицию уточнить хочу.
И, как бы подсказывая, Хасаншин продолжил:
— Вы говорите, что там может содержаться личная информация, в том числе фотографии ваши и ваших детей, переписка с иными лицами. Правильно?
Лисицын, естее-е-ественно, был против:
— Да, ваша честь, я против и возражаю против копирования информации, которая носит личностный характер и затрагивает, непосредственно, мою семью, моих знакомых и близких и, в том числе, и в переписке.
— Понятно. Э-э-э…
Но Лисицын перебил:
— Более того, эта информация не была признана вещественным доказательством, то есть это является личной моей собственностью.
А вот прокурор Виджюнене решила, что ходатайство можно удовлетворить.
В итоге, учитывая доводы и «баланс интересов» сторон — личная информация или установление связи между Лисицыным и Кальницким — суд пришел к выводу:
—…Сегодня дело в отношении Кальницкого не направлено в суд. В соответствии со ст. 252 УПК … суд рассматривает дело в пределах предъявленного обвинения. Суд на судебном заседании не занимается отысканием доказательств виновности Кальницкого. Такое решение было принято прокурором — суд не подменяет органы прокуратуры.
И, обращаясь к Владимиру Клевакину:
— У вас была определенная процедура, в том числе, и обжалование решения прокурора по направлению дела в суд в отношении Лисицына. Вы этой процедурой могли воспользоваться и не лишены возможности предпринять какие-то действия и сейчас. Еще раз: то, как дело поступило в суд, действия Кальницкого не являются предметом уголовного преследования. Соответственно, в вашем ходатайстве о получении полной информации с телефона Лисицына отказано.
Вот так-так! Похоже, что бывший первый заместитель прокурора, не смотря на показания потерпевшего, выйдет сухим из воды?
Кстати, сам Владимир Кальницкий, который вроде как уволился «по собственному», «пропал с радаров»: не видно и не слышно. Его не могут найти, чтобы пригласить в суд в качестве свидетеля.
Далее, поскольку сторона обвинения закончила представлять доказательства, адвокат подсудимого Вячеслав Перистый ходатайствовал об исследовании доказательств со стороны защиты:
— На сегодняшнее судебное заседание приглашены два свидетеля. Один на подходе, буквально 5 минут — это супруга Лисицына…
— Но мы уже допрашивали…
Как оказалось, к ней «пара уточняющих вопросов»: по телефону и по задержанию. И еще один свидетель защиты — Морозов — должен подойти попозже. Был объявлен пятиминутный перерыв. Одежду, как и Лисицына, разрешили оставить на местах — последнего, соответственно, за решеткой.
Правда, когда мы вышли, оба свидетеля уже сидели в коридоре и к ним тут же кинулся адвокат. Вот и думай: правда задерживались или это просто адвокатская уловка, чтобы переговорить с ними перед заседанием?
После перерыва, по предложению адвоката, было решено начать допрос с супруги подсудимого, Лисицыной Светланы Александровны. Миниатюрная женщина в ярко-зеленой куртке представилась едва слышно, как будто стесняясь своей фамилии. Сам Лисицын при виде супруги заметно напрягся, судорожно крутя в руках шариковую ручку.
Судья объяснил, что её вызвали для дачи дополнительных показаний, напомнил её права и обязанности и передал слово адвокату.
Г-н Перистый уверил, что у него только «пара уточняющих вопросов»:
— Уточните еще раз, пожалуйста, с 9 на 10 декабря 2021 года, когда Михаил Олегович был задержан, звонили ли вы ему, были ли у вас телефонные разговоры и в какое время?
— Звонила, время точно не скажу, может в десять вечера, потом повторно ночью, в районе трех часов. В десять он сказал, что у них что-то произошло, а в три, что говорить не может…
— То есть было полноценное телефонное соединение?
— Да.
Как оказалось, вся прелюдия была для прояснения вопроса: когда был куплен телефон, которым пользовался Лисицын в момент задержания. Адвокат выступил с ходатайством «обозреть» коробку и приобщить к делу её скан. Судья Хасаншин выступил с встречным предложением — сначала закончить допрос свидетельницы.
Поскольку свидетельница «все подробно пояснила» на первоначальном допросе, у адвоката «по существу дела» вопросов не было, только ма-а-аленькое уточнение:
— По характеристике личности, по взаимоотношению с детьми Михаила Олеговича, как вы можете охарактеризовать его как отца? Какое влияние он имеет на детей?
Бодро начав:
— Конечно же только положительное…
Дальше несколько сбивчиво:
— В частности, больной вопрос, где он находится… Они еще не понимают, что произошло… и отец, и друг, и коллега…
И женщина заплакала. Не навзрыд, а как-то очень тихо и аккуратно. Адвокат удовлетворенно отметил, что у него больше вопросов нет.
Но «Москва слезам не верит» — вопросы были у судьи Хасаншина, который решил «исследовать» материальное положение подсудимого. Выяснилось, что супруги развелись — уже в марте 2022 Светлана Александровна получила на руки свидетельство о разводе. Двое совместных детей и сын от первого брака, 22 года, студент, живет с ними.
— После того, как вы расторгли брак, он старшему, вашему ребенку, помогал?
Реплика Лисицына из-за решетки:
— Я находился в тюрьме.
А у него вроде никто и не спрашивал.
Тут все заговорили разом.
Лисицына:
— Как раз тогда, когда…
Судья:
— А-а-а, вы расторгли, когда в тюрьме уже были.
Адвокат:
— После меры пресечения…
Судья Хасаншин:
— А это не связано, что произошли такие события? С задержанием и возбуждением дела не связано?
— Нет. Когда я подала на алименты…
— А когда вы подали?
— В январе 2020 года. В это же время я узнала про кредит… планировала на расторжение… потом забрала.
Надо отметить, что у бывшей в «растрепанных чувствах» дамы очень быстро и слезы высохли, и голос окреп. Лисицына путалась в ненужных подробностях, судья её «тормозил».
В итоге кое-как выяснили и по квартире, и по даче, а с машиной вышла заминка: экс-супруга утверждала, что «какая-то старая иномарка… кажется «Камри», сам Лисицын — «Тойота «Триумф», которая продана после задержания. А дачу продала сама Лисицына за 250 тысяч. В связи с тяжелым положением…
У судьи вопросы закончились, у прокурора не было, но они появились у самого Лисицына.
И начал он эдаким «начальническим» тоном:
— В предыдущем допросе вы сказали, что услуги адвоката плОтит братство, а у подсудимого…
Его резво перебил адвокат:
— Ваша честь, возражаю, это не относится к делу.
Судья:
— Вопрос снимается: он не относится к делу и вторгается…
Г-н Перистый подсказал:
— В адвокатскую тайну.
— В адвокатскую тайну. Есть еще вопросы?
Жена тут же забормотала, что сама обращалась в адвокатскую контору и… Ей вторил адвокат: все официально… В общем тему быстренько замяли, аккуратно заткнув Лисицыну рот.
Судья дальнейшие бормотания пресек, намекнув даме:
— Вы ответили. Поскольку вопрос снят, но если вы и дальше будете отвечать, могут возникнуть новые вопросы…
И уже хотел её отпустить, но адвокат «родил» новое уточнение, теперь «по кредиту Михаила Олеговича, который в марте 21-го года».
— Поступают ли вам требования об оплате данного кредитного обязательства?
Лисицына как будто удивилась:
— Откуда?
Адвокат подсказал:
— Из банка ВТБ.
— А, банк ВТБ? Конечно, они звонят мне, просят заплатить добровольно. И объясняют, что мы подадим в суд и вы можете лишиться жилья или там…
На «уточняющий вопрос» адвоката сам Лисицын пояснил, что за ним до сих пор числится долг в 800 тысяч.
Все эти разговоры «за бедность», похоже, подводили к нехитрой мысли: о каких взятках «в особо крупном» речь, если подсудимый в долгах, как в шелках?
Свидетельницу отпустили и быстро «обозрели» коробку из-под телефона. Возражений ни у кого не было, а Лисицын из-за решетки кинул очередную реплику:
— И дату изготовления еще.
Похоже, он чувствовал себя в клетке весьма непринужденно, как будто отнюдь не бывший замначальника полиции забрел «на огонек» для дружеской беседы. Ну точь в точь, как экс-начальник полиции Быков, которому — в том числе и за взятки — дали весьма-а-а солидный срок.
Коробку обозрели, скриншоты к делу приобщили. У прокурора Виджюнене возник вопрос:
— В связи с чем хотите приобщить?
Адвокат пояснил:
— В связи с тем, что предметом расследования и, в том числе и разбирательства, является переписка, которую сторона обвинения расценивает в качестве доказательств, относящихся к некоторым периодам времени, чтобы проанализировать и сопоставить дату переписки с датой производства телефона.
Наконец-то добрались до второго свидетеля — Морозова Олега Викторовича. Как пояснил адвокат, он знаком и с Лисицыным и с потерпевшим — Мартыном Александром Владимировичем. Может охарактеризовать первого и дать пояснения по кредитным обязательствам второго.
Вошел, прямо по Бунину, «ражий детина» в темном пуховике и на предложение судьи разместить одежду на стуле плюхнулся туда сам.
— Нет-нет, вам придется встать, допрос все-таки.
Стандартная процедура представления-уведомления, свидетель сначала отвечал четко и уверенно. Зато потом… Отвечая на вопросы адвоката какое-то невнятное бормотание под нос, как у двоечника, не выучившего урок. Даже сидевшей буквально в двух шагах прокурору пришлось просить:
— Говорите погромче, пожалуйста.
Что удалось расслышать: с подсудимым знаком с 2014 года, часто ходили друг к другу в гости, надежный друг и дельный товарищ, имеют общего должника — Мартына Александра Владимировича. Конкретно ему, за три года — с 2015 по 2017 — должен 700 тысяч рублей, отдал сто тысяч. Якобы потерпевший устраивал ему истерики, привлекал «к спекуляциям, каким-то схемам», после чего «категорически сказал, что я тебе ничего не должен». На данный момент сумма задолженности 500 тысяч рублей.
Тут, не выдержав, переспросил судья:
— Пятьсот? Вы так говорите, что ничего не слышно.
Далее пространно-развернутый вопрос задал Лисицын:
— Короче, уже установили, что мы в дружеских отношениях. Может ли вы назвать людей, которым Мартын еще должен денег, брал либо машины, либо имущество, либо еще что? И не отдал денег до сих пор, на протяжении нескольких лет?
— Ну, да, заходили в сторону федеральных приставов — есть такая программа у них — что он должен 7-8 физическим лицам, полтора миллиона и больше.
Представитель потерпевшего:
— А можно эту информацию предоставить?
— Ну проще зайти в программу и набрать его. Там есть данные за 2017 год.
— Понятно.
Лисицын продолжил:
— А еще есть наши общие знакомые есть, которым он должен?
Свидетель полувопросительно:
— Балько Вячеслав?
— Да-да, что он ему должен?
— Там был вообще разговор за 25 миллионов, но я сомневаюсь.....
Лисицын продолжал с намеком:
— Машина там еще была.
Свидетель уточнил у него:
— «БМВ» синяя?
— Нет-нет, не по моей машине. По ней я тебе попозже вопрос задам. У Балько машину взял и продал помимо его.
Свидетель:
— Белый «Ниссан»?
И опять не угадал:
— «Форд», «Форд Эксплорер».
И всё в таком же духе. Создавалось впечатление, что это не вопрос, а инструктаж свидетеля: что и как он должен говорить.
Судья Хасаншин, судорожно вслушиваясь в их диалог, наконец-то прервал этот дружеский «междусобойчик»:
— Так, ну это уже наводящие вопросы! Вы за свидетеля говорите, а он должен просто подтвердить. И он это даже не подтверждает.
Морозов выкрутился:
— Я затрудняюсь.
Прокурор тоже задала несколько вопросов по поводу продажи машины Лисицына: кто, что, откуда свидетель узнал.
Вслушиваясь в показания, опять не выдержал судья Хасаншин:
— Говорите почетче, я уже не могу, ничего не слышу.
И по поводу дружбы с подозреваемым:
— На какой почве подружились?
— На дружеской.
— Друзья на дружеской почве?
.jpg)
Когда свидетель опять начал путаться в показаниях о продаже «БМВ», друг пришел на помощь, пояснив, что у него было два «БМВ»: синий и серебристый. Последний он поменял на «Субару»… Вот те и старенькая иномарка…
В допросе еще несколько раз мелькнула фамилия Балько, поэтому судья уточнил, обращаясь к свидетелю:
— Бойко или Балько?
— Балько.
— А имя-отчество у него?
Тут снова, перебивая свидетеля, «встрял» Лисицын:
— Вячеслав Викторович.
Судья поморщился:
— Лисицын, давайте вы это…
На вопрос прокурора:
— Вы знаете, в чем обвиняется Лисицын? Что-нибудь о передаче ему денежных сумм?
Свидетель ответил, что про первое узнал из СМИ, об остальном понятия не имеет, стал переспрашивать-уточнять и как-то путаться в показаниях.
— Известно ли вам, что Мартын обращался к Лисицыну за содействием по уголовному делу, исходя из той должности, которую занимал Лисицын, за денежное вознаграждение?
— Да он по всему городу бегал за содействием.
Прокурор поднажала:
— Я задала конкретный вопрос.
Морозов выдавил:
— Он обращался, речь шла о 16 миллионах, но я не знаю, как в дальнейшем решился вопрос. Он и ко мне обращался … с просьбой найти ресурс… Я ничего ему не посоветовал.
— Когда и от кого вам стало известно, что Мартын с такой просьбой обращался к Лисицыну?
Тут возникла небольшая перепалка. Адвокат Перистый:
— С какой просьбой?
— По делу о 16 миллионах.
— Он такого не говорил!
Судья:
— Да он только об этом и говорит!
Пришлось ответить: сам Мартын и говорил, что обратился к Лисицыну. Но чем закончилось дело, ответить затруднился.
Надо заметить, что свидетель периодически бросал взгляд на Лисицына, а тот, в свою очередь, цепко за ним наблюдал, вслушиваясь в каждое слово.
Дальнейшие ответы «нет, я не помню, не скажу» довели судью Хасаншина до «взрыва». И не столько своей неопределенностью, сколько невнятностью.
— Да не говорите вы шепотом, ну ради бога! Такое чувство, что вы это специально делаете.
Свидетель попросил воды. Судья попросил секретаря дать воды, не без сарказма отметив:
— Только мне что-то подсказывает, что громче вы от этого говорить не будете.
И оказался прав.
На вопрос прокурора: как он охарактеризуете Мартына?
Едва промямлил:
— С плохой стороны.
Но потом наддал:
— Я могу охарактеризовать его, что он негодяй.
Но при этом личную неприязнь уже не испытывает. Очаровательно.
Еще пара-тройка вопросов от представителя потерпевшего, который отметил, что у семьи Лисицыных— у отца и подсудимого — после 2017 года никаких машин не было и «чем они торговали — не понятно».
Судья сказал, что потом об этом спросят и с видимым облегчением отпустил свидетеля.
Далее, судья Хасаншин спросил у Лисицына:
— Вы на следующем заседании готовы давать показания?
Но тут же вмешался защитник, заметив, что для дополнительного допроса хотели бы вызвать свидетеля обвинения Нечипуренко и огласить показания Кугурбаева.
На том и порешали. Следующее заседание 9 марта в 16-00.
В очередной раз — до встречи в суде.
Ульяна Нескорова
Сообщите новость
Версия для печати
