Вопросы защиты бывшего омского замминистра энергетики и ЖКХ Степановой в адрес гражданки Клочковой порой граничили с оскорблением. Видимо, когда не хватает объективной аргументации, ничего другого не остается…

В Куйбышевском райсуде продолжился допрос одного из ключевых свидетелей по уголовному делу бывшей главы регионального Фонда капремонта, экс-замминистра энергетики и ЖКХ Марины Степановой. Её обвиняют по п. «г» ч. 7 ст. 204 УК РФ «Коммерческий подкуп в крупном размере», а также по ч. 6 ст. 290 УК РФ «Получение взятки в особо крупном размере».

По версии следователей, в 2020–2021 годах Степанова, возглавляя ФКР, взяла с директоров компаний-подрядчиков ООО «Консультационно-депозитарный центр», ООО «ГРК Проект» и ООО «Разрешение на строительство «Экспертиза» 7,5 млн рублей за покровительство в получении договоров на выполнение капремонта омских многоэтажек, беспрепятственную приёмку актов выполненных работ и своевременный расчёт. Не гнушалась чиновница и материальными подарками: соболиной шубой, ноутбуком, комплектом шин, оплатой парковочного места, услуг парикмахера и лечения в частных клиниках, а также обучения своего сожителя Юрия в Уральском федеральном университете и аренды квартиры в центре Омска.

Напомним, на предыдущем заседании долгожданная свидетель Гульсум Клочкова, которую до этого все допрашиваемые выставляли чуть ли не «подельницей» Степановой, буквально «топила» бывшую «подругу», обвиняя, в том числе и в психологическом давлении. При этом сама гражданка Клочкова оказалась «крепким орешком» и все нападки со стороны защиты выдерживала стойко и с достоинством.

Итак, после того, как у обвинения закончились вопросы, второй судодень был «отдан» на опрос свидетеля со стороны адвокатов. По традиции, эстафетную палочку перехватил Владимир Пирман. В основном, он уточнял детали предыдущих ответов Клочковой.

Отвечая на его вопросы, свидетель пояснила, что в 2020 году Степанова уже собиралась работать в Омске, а потому звала к себе Клочкову. Та, в свою очередь, обсуждала эту идею с Матвеем Тарасовым, но инициатива захода на омский рынок исходила не от неё. И никаких конкретных сроков не оговаривалось.

«Марина Владимировна сразу же на первой встрече обозначила, что работать в Омске можно будет только за откаты и их процент?» — поинтересовался Пирман.

«Да, это была наша первая встреча, и у них разговор именно так и складывался», — подтвердила Клочкова уставшим голосом.

Работать Степанова собиралась только с «дружественными подрядчиками» из Свердловской области: ООО «Триумф» (Зарубин), «Реформа» (Тарасов), «Термотехника», «ТриалСтрой» (Терентьев). Впрочем, на этот вопрос женщина уже отвечала в рамках прокурорского допроса.

Поляковский сотрудничал с ФКР через «НПК «Гарант Инвест». Тарасов — через «УК «Премиум Ком» и «КДЦ». Клочкова включилась в работу только через полгода.

«Я же не очень хорошо выполнила работу в Севастополе, поэтому Марина Владимировна была против, чтобы я занималась строительно-монтажными работами. А у меня там, ну, грубо говоря, финансировалась деятельность одной организации, договор субподряда заключала я с «Реформой», т.е в итоге фактически были три организации. И все остались в «минусах».

В Севастополе Клочкова работала юристом в «Реформе» и была учредителем «Строительных технологий». У Тарасова Клочкова когда-то также работала юристом, «переговорщиком». Вопрос откатов Степанова обсуждала по мере появления очередной «надобности».

И снова речь зашла про ту самую «подаренную» шубу.

«Я же объясняла вчера ситуацию подробно? Разговор был изначально о том, что хотели сделать подарок. Я ей сказала, что это очень дорого. Она говорит: «Пообщайся там (с подрядчиками), может ещё кто-то захочет? Я сразу говорила, для чего нужны деньги. И люди не отказывались. Но сначала они хотели получить деньги (расчет), а потом уже скидываться. Я обращалась к Терентьеву, Зарубину и Тарасову. С вами на очной ставке я тоже говорила об этом, но мне тогда так и не дали договорить. Разница в том, что день рождения Марины Владимировны был в июле, и в последующем она её  (шубу) требовала уже не как подарок».

«То есть мы вам запрещали говорить на очных ставках?» — заключил защитник.

Клочкова ещё раз пояснила, что дело вовсе не в запретах, просто перебили и перешли к другому вопросу.

«Если бы скинулись… Изначально я планировала потратить на подарок 50-100 тыс рублей. Мы бы поделили общую сумму на всех».

На вопрос о просьбе Степановой обналичить определенные суммы через другие организации, свидетель отвечать отказалась по ст. 51 Конституции РФ.

«Марина Владимировна просила отдать деньги (откаты) любыми средствами, в том числе посредством обналичивания. И это было не единожды. Например, в конце 2020 года».

Конфликтовала Клочкова и с дочерью Степановой. Последняя угрожала ей и оскорбляла. Но ссора возникла на почве конфликта с матерью.

Как оказалось, получение факторинга от ФКР Степанова Клочковой тоже навязала, шантажируя отсутствием расчетов по работам. Условия контракта «КДЦ» фактически выполнила, но сдачу не принимали из-за отзыва СРО (взнос не был оплачен). Все деньги, полученные от фонда, компания направила на договоры подряда по капремонту домов, т. е. по назначению. Помимо «КДЦ» факторинг получили и «УК «Премиум Ком». Они тоже не смогли исполнить свои контракты. От лица ФКР претензии предъявляли и. о. директора Хомин и замдиректора по правовым вопросам Шаповалова.

«Летом 2021 года, когда уже не могли сдать работы, фонд предъявлял какие-то претензии по СРО. Степанова там уже не работала, но мы связали это с тем, что в духе мести Марины Владимировны».

«Вы хотите сказать, что летом 2021 года вам Марина Степанова мстила, находясь в СИЗО с апреля?»

«Нет, ну я же сказала, что я предполагаю, а не утверждаю. Либо дело было в том, что нас считали её подрядчиком».

Несколько вопросов защиты были сняты из-за повтора. Многие моменты Клочкова пояснила достаточно подробно в прошлый раз.

В начале апреля 2021 года Степанова, находясь в Омске, звонила Клочковой и уговаривала заключить дополнительные соглашения по оплате фонду процентов по факторингу. Затем она лично приехала в Екатеринбург и передала эти документы для подписания. С ними же свидетельница и была задержана.

Фактическими руководителями «КДЦ» были Клочкова и Тарасов. Поляковский числился собственником: проводил переговоры, узнавал о налогах. Но, поскольку они с Клочковой были «семьей», решения принимались совместно. Также он имел доступ к расчетным счетам и печатям.

«Понимаете, в чём дело: это же строительный контроль. Печать должна быть в том числе и у инженеров. Т.е. она была, фамилию уже не помню, но зовут Павел, у ИП Чернецова работал».

Сначала печать была одна и та же для всех документов, но потом инженерам выдали отдельную.

В «УК «Премиум Ком» руководителем и учредителем был Андрей Аносов. Изначально Тарасов попросился поработать в фирме (до лета 2020 года), но затем Аносов сам выполнял роль фактического руководителя. Клочкова к ней отношения не имеет.

«УК «Премиум Ком» когда-либо оплачивала ваши личные долги?»

«51-я».

В марте 2020 года по команде Степановой от руководства «КДЦ» Тарсова отстранили. Поговорить с «начальницей» у него получилось только летом. Но конфликта удалось избежать, поскольку ему «дали доработать».

Теперь о долгах. 15 февраля 2020 года была возвращена последняя часть.

«Мы сидели в кафе, были уже изрядно выпившие. Тарасов подъехал. По-моему, мы выходили на улицу… Единственное, что я хорошо запомнила: когда мы пришли с Мариной Владимировной в отель вечером, посчитали деньги. Я их прям разложила, потому что не могла посчитать. Получилось, что их было 230. А он сказал, что там 240. Я ему звонила и говорила: «Матвей, чего за фигня. Почему здесь не 240, а 230. А остальное я не помню».

«На прошлом заседании она рассказывала, что звонила, после чего сфотографировала деньги и отправила скриншот. Если бы вы внимательно слушали, вы бы это услышали», — сделал замечание судья Солодарь защитнику Пирману, который всё прошлое заседание «переписывался» (в общем то, как всегда) со своей доверительницей.

Этот судодень, к слову, исключением не стал. Когда он закончил допрос свидетеля, то снова переключился на эпистолярное общение с сидящей по обыкновению рядом Степановой.

ООО «Разрешение на строительство «Экспертиза» управлял, в основном, Газизов. Но когда передали фирму, всё было у Потапова. Поляковский лишь изредка принимал участие. «КДЦ» также получали услуги от этой организации на общих основаниях.

Перерегистрировать «КДЦ» с Поляковского на Волоснякова тоже скомандовала Степанова. Поляковский тогда «накосячил» и тем самым потерял доверие чиновницы. Сначала была сделана доверенность на Юрия Саса (сожителя Степановой), а в последствии нашлось «более доверенное лицо».

«Все требования вот этих вот непонятных рокировок исходили от неё: «вот этого убирай», «этого оставляй». Это была любимая у нас забава — дружить против кого-то».

Вопрос защиты, обсуждалась ли возможность по сути обналичивания денег от факторинга, остался без ответа.

«Обсуждали ли вы с Тарасовым риски того, что «КДЦ» и «УК «Премиум Ком» могут быть обанкрочены в связи с отношениями, связанными с фондом и что вы могли понести какую-либо имущественную ответственность?» — как бы про между прочим спросил адвокат.

«Ну, когда я ему говорила, чтобы он рассчитался с теми подрядчиками, типа как «Антей» или «ОСК», был такой разговор. Я ему сказала «Матвей, ты же себе, на своё же «Арго» отправил деньги». Только я не понимаю, как это относится к делу».

«Я потом объясню», — многообещающе ответил Пирман.

Девушка по фамилии Родионова знакома Клочковой как юрист, к которой обращались многочисленные знакомые свидетельницы.

«Вы в выкупе долгов своих, либо Мансурова в рамках процедуры по банкротству «УК «Родина», «Зеленая Роща» участвовали?»

«51-я. Я вообще не понимаю, как это связано. События 2016 года и нашей преступной деятельности на территории Омской области в 2020 году. Честно, я ей богу…», — всё больше удивлялась вопросам Клочкова, однако тон её ответов оставался ровным.

Также свидетель предлагала пойти учиться (опять же по инициативе Степановой) сыну замдиректора фонда (на тот момент) Александра Боярских. Помощь подразумевала подачу документов и написание вступительных тестов.

Кроме того, Степанова предлагала ей положить взятые в долг средства на депозит, однако Клочкова не стала так поступать.

«Знаете, когда на вас оказывается постоянный прессинг, вы можете что-то недоговаривать, — пояснила женщина и добавила. — Вам, скажем так, очернить свидетеля, что это даёт? Я в любом случае не самый порядочный человек, если я взяткодатель».

«Мы здесь не имеем право отвечать на ваши вопросы», — парировал Пирман.

Клочкова переписывалась со всеми фигурантами дела в WhatsApp, но во время обыска удалила диалоги со Степановой и Мансуровым «на автомате», при этом у следствия в распоряжении всё равно осталась переписка со Степановой, где она угрожала свидетелю, требуя свою шубу. Выяснилось, что телефонов у Клочковой было два. Поймать на вранье не получилось.

Где-то на половине допроса Клочкова и вовсе начала зевать.

«Жаловался ли вам Мансуров когда-либо на своё здоровье, в частности, на провалы в памяти?»

«Если честно, я не знаю как к этому отнестись. Мне кажется, он просто не всегда ответственный товарищ. Балбесина. Если он забыл что-то очень важное, я ему говорю: «Артем, ты совсем ничего не соображаешь?!» Но на сегодняшний день он работает начальником юротдела крупной управляющей компании в Екатеринбурге, и у него не было проблем».

«А вы на территории домовладения Марины Владимировны в Екатеринбурге собаку видели?», — снова огорошил вопросом Пирман.

«Собаку? Да. Двух разных».

«Маленькая, большая?»

И тут судья Юлия Солодарь потеряла последние капли терпения. Адвокат пытался «отбиться» от нападок фемиды, но она строго попросила задавать вопросы четко по делу и сняла вопрос.

Вернулись в «деловое» русло. Клочкова планировала получить должность замдиректора Фонда капремонта в Симферополе. И даже ездила на стажировку. Но устроится так и не вышло: в Омске оставались незакрытые контракты, а затем, в апреле произошёл арест.

«Вы когда-либо в переписках с кем-либо обдумывали план, как обмануть Степанову на 30 млн рублей?» — на полном серьезе поинтересовался защитник.

Свидетель взяла 51-ю статью.

Далее к допросу перешёл адвокат Родин. Его интересовало, намеревалась ли Клочкова нанять уральского коллегу Юлию Гальченко для защиты Степановой по данному уголовному делу (таким образом, по мнению защитника, Клочкова хотела «контролировать» экс-замминистра в СИЗО). Свидетельница действительно знакома с этим адвокатом и также познакомила её со Степановой. Когда проходил обыск в её квартире, Клочкова хотела обратиться к ней за услугами, но Степанова её опередила и сама заключила с Гальченко соглашение.

Знакома Клочкова и с неким Андреем Жуковским. На тот момент он был депутатом Заксобрания Свердловской области. Свидетель консультировалась у него, как решить проблемы с Фондом капремонта после ухода и ареста Степановой. Личные долги не обсуждались.

Также Родин попросил свидетеля предоставить суду образцы своего голоса, если таковые понадобятся. Та согласилась.

В целом, по словам Клочковой, всё общение с Жуковским сводилось только к «рабочим» вопросам касательно завершения сотрудничества с ФКР. Она пыталась узнать, чем недовольны в фонде, и что тормозит принятие работ. Выяснилось, что данный гражданин на тот момент был руководителем «Омскэлектро» и имел «определенные знакомства и связи».

У Клочковой сложилось впечатление, что на ситуацию влияют «некие вышестоящие лица», с которыми Степанова делилась откатами. Однако конкретных фамилий она не называла.

«Я правильно понимаю, что ваше появление в Омской области связано только для того, чтобы денежные средства похищать?» — выдал адвокат Родин.

«Что, простите?» — выпрямилась Клочкова, до этого расслабленно сидевшая напротив стола участников процесса.

Шокированная судья сняла вопрос.

Когда именно возник термин «домашнее задание» (под ним следует понимать «подношения» Степановой от подрядчиков), свидетельница не знает. Но что конкретно пойдет в счёт отката, всегда обсуждалось заранее. После того, как Степанова ушла в министерство, никаких новых договоров компании с фондом не заключали. Однако выплаты ей от Клочковой продолжились (30, 60 тыс, оплата перелетов).

«За что вы продолжали платить?»

«У меня уже тогда начались проблемы с Фондом капремонта, и она, как лицо курирующее его, могла помочь. Они фактически находились у неё в подчинении. Страшненько было прекращать. Боялись еще больших «последствий» — призналась Клочкова.

Дальше пошли уже совсем неуместные вопросы: обращалась ли женщина к помощи психиатров?

Фемида снова их отклонила, но Родин, по всей видимости увлекся столь важной темой, не услышав возмущения судьи,  и получил очередное замечание.

Адвакат Пирман ходатайствовал о прослушивании телефонных переговоров Клочковой с Поляковским, Мансуровым, Тарасовым и другими. Естественно, прокурор попросила закрытый режим. До перерыва на обед допрос свидетельницы продолжился уже без присутствия журналистов.

После перерыва состоялся допрос другого «потеряшки» — 42-летнего Сергея Жессона из Свердловской области. С ним неоднократно пытались пообщаться посредством ВКС, однако каждый раз он «прогуливал» назначенные дни. И теперь приехал в наш город лично.

«Если Жессон не хочет, чтобы суд пришёл к нему, он придёт к суду», — заметила как-то на одном из заседаний судья Солодарь.

Несмотря на то, что данного свидетеля представляет обвинение, защитники ждали его допроса с не меньшим энтузиазмом. Но… ничего «сенсационного» мужчина рассказать так и не смог.

Со Степановой он не знаком. Клочкову знает с 2015 года через Артема Мансурового, мужа его бывшей супруги.

«В первый раз они просили у меня 500 тыс в 2020 году, и потом ещё в 2021-м — 2 млн рублей. Первая сумма нужна была для Степановой. У неё отец умер. Так Мансуров сказал. А вторая сумма понадобилась для дела. 500 тыс я передавал Мансурову частями по 200 и 300 тыс. Гуля попросила деньги у Мансурова, а он — у меня», — сообщил свидетель.

«Миллионный» долг брала Клочкова для «оборота» в профессиональной деятельности. Никаких расписок Жессон брать не стал. Деньги занимались на условиях абсолютного доверия. Оба долга были возвращены.

Жессон официально безработный, но зарабатывает консультациями по торгам на бирже. Никаких других услуг фигурантам дела мужчина не оказывал.

На этом всё. И, по всей видимости, дальше «выкладывать карты на стол» предстоит защите. Пока ни количество свидетелей, ни порядок представления доказательств не назывались.

Продолжение следует…

Арина Репецкая