Близятся прения, а свидетели приходят в суд с жалобами на действия председательствующего и самого «информированного» гособвинителя.

21 февраля в Центральном районном суде продолжается рассмотрение уголовного дела бывшего начальника управления муниципальной собственностью при департаменте имущественных отношений Юрия Макарина.

Напомним, его обвиняют в халатности (ч.2 ст. 293 Ук РФ) из-за несчастного случая с мальчиком на территории 154-го Военного городка. Ребёнок играл в не предназначенном для детского досуга месте и, по версии следствия, упал в сухой канализационный колодец. Хотя его товарищи, которые и вытаскивали бедолагу, признавались, что юноша вовсе не падал, а повис, зацепившись за кирпичи у люка. Макарин, как «смотрящий» за казенной недвижимостью, считает обвинение, «недобдел» за колодцами на территории в 700 тыс «квадратов», из-за чего, собственно, и возникла возможность случившегося инцидента.

ЧИТАТЬ ПОДРОБНЕЕ:

• Чиновник «для битья», или как омскому депимущества во главе с Махиней снова удалось «выйти сухими из люка»
• А прокурору Ураимовой, вдруг «застеснявшейся» камер, БК55 напоминает про закон о СМИ и статью 144 УК РФ
• А судьи кто? Или как судья Полищук в уголовном процессе экс-чиновника Макарина обвинил журналистов в «давлении»

В процессе снова произошла «замена». В этот раз обвинение представлял прокурор Дмитрий Асланидис. И, поскольку в этот раз ожидалось выступление гособвинителя в прениях сторон, вновь «прибывший», естественно, готов к такому не был. Как и потерпевшая сторона, которая тоже отсутствовала в полном составе.

Зато вполне готовой ответить на вопросы защиты оказалась свидетель Юлия Иванова (Котова), ранее уже допрошенная в рамках данного судебного разбирательства. Ей продемонстрировали письмо Макарина с таблицей объектов, переданных для обеспечения сохранности «Центру содержания и хранения имущества». Ту самую, с пометками.

«Такая схема была в приложении к приказу Минобороны (о передачи имущества 154-го Военного городка в собственность города), только без подчеркиваний. Это схема объектов, которые были переданы под охрану БУ «ЦСХИ» в начале 2018 года. Письмо было от депимущества, схема была в приложении. Но в 18-м году она была без пометок», — пояснила свидетельница.

Зачеркивания и рукописные заметки на схеме появились, по её словам, когда сотрудники ДИО переносили объекты на снимок со спутника для лучшего понимания расположения на местности.

«Водопровода здесь нет, но водопровод же есть в перечне объектов, которые передаются под охрану. Здесь только здания. А расположения сетей определялось по техническому паспорту и публичной карте».

У защиты на этом уточнения закончились. Но появились у судьи Алексея Полищука. Его интересовало, кто направлял в «ЦСХИ» поручение под охрану, к которому прилагалась эта схема.

«Оно направлялось из департамента, но за чьей подписью, — не помню. Это было очень давно. Однако такие поручения может подписывать или директор департамента, или заместитель директора департамента».

Текст письма готовил специалист отдела по работе с предприятиями и учреждениями, где и работала Иванова. Управление в то время возглавлял Макарин.

Родители пострадавшего мальчика, к которым у защиты тоже имелись вопросы, обещались быть на следующем заседании. А пока адвокат Алексей Баландин обратился к своему подзащитному.

«Вы участвовали в проведении служебных проверок?»

«Иногда да. Директор своим приказом меня назначал в комиссию. А вообще, если выявлялись какие-то нарушения в подведомственных учреждениях или в самом департаменте, даже я составлял служебную записку на директора с просьбой либо привлечь к дисциплинарной ответственности, либо провести служебную проверку. Директор, если соглашался в необходимости, то издавал приказ, которым назначал комиссию. Ходили и проверяли факты. И если комиссия приняла решение, что нужно наказать, то в бланке писали заключение, а директор уже принимал решение — наказывать/не наказывать. Но я участвовал в таких комиссиях крайне редко. В основном, Оксана Петровна (Тарасюк) и другие специалисты туда входили», — ответил Макарин.

К слову, в его отношении тоже проводилась по факту халатности такая проверка за подписью Махини, которая нарушений в действиях тогда ещё начальника управления муп-имуществом не нашла.

В заключении, судья Полищук еще раз предупредил гособвинителя о готовности в следующем заседании выступить с речью в прениях сторон.

«Передайте уже тому прокурору, который будет участвовать в процессе, или может быть, вы будете? Я бы, конечно, сторонник был, кто обладает непосредственным восприятием и кто принимал участие в наибольшем количестве судебных заседаний. Чем лучше информирован гособвинитель, тем глобальней и проще ему принимать участие. А у нас по этому делу семь гособвинителей менялось».

Можно понимать, что намекал председательствующий на «отдыхающую» г-жу Ураимову.

Рассмотрение отложено до 28 февраля.

Но это был ещё не конец. Когда участники процесса начали было расходиться, судья Полищук вернулся в зал и уведомил защитника о том, что свидетель Кузнецова подала жалобу на постановление о принудительном приводе, почему-то пеняя адвокату, что данная мера была исключительно его инициативой.

Однако. Освежим память заседания от 31.01.2024 года, когда разыгрывался «спектакль» о ничего не рисовавшем на схеме свидетеле.

• Адвокат: «Ваша честь, Кузнецова, свидетель не явилась… Вы на сегодня вызывали?»
• Судья: «Мы лишь послали повестку, а приедет она или не придет, никаких сведений нет. На связь не выходила, может быть, со стороной обвинения?»
• Прокурор: «Нет, не выходила».
• Адвокат: «А получила она, не получила — нет данных?»
• Судья: «Нет данных. Если вы ходатайствуете о приводе, делайте это. Я вам в прошлый раз ещё сказал, вы видели, как человек уходил? Я о чём и говорю, что я был крайне удивлен, что мы на ровном месте создали проблему. Сторона обвинения вызывала, допросили свидетеля в качестве допроса. Выясняется, что кто-то формирует новое доказательство в виде иного документа, но никто никого не предупредил. И нам его пытаются приобщить…<…> Поэтому по Кузнецовой ничего у меня нет».
• Адвокат: «А можно ходатайство: попросить вас, поскольку у защиты нет организационно-административных полномочий, о помощи — повторить повестки, отправить Кузнецовой…?»
• Судья: «Я думаю, повестки нет. Если хотим, у нас есть адрес, а телефона у нас нет, поэтому связаться мы не сможем. Мы можем принудительный привод ей сделать, попытаться во всяком случае. Адрес у нас есть. Она адрес сообщила, если такое ходатайство есть»
• Адвокат: «Ну тогда, ваша честь, мы ходатайствуем о принудительном приводе».

Весь диалог — слово в слово. Хотя, по закону, должна была быть отправлена вторая повестка. Да и номер телефона Анастасии Кузнецовой, как выяснилось у суда всё-таки был.

Из текста апелляционной жалобы экс-юриста «ЦСХИ», имеющейся в распоряжении редакции:

«24 января 2024 года я была допрошена в качестве свидетеля по указанному уголовному делу, после завершения допроса была отпущена всеми участниками процесса.

После моего ухода помощник прокурора Ураимова А. по средствам бесплатного сервиса обмена мгновенными сообщениями WhatsApp спросила меня о том, что ушла ли я, и ответила, что позже перезвонит. Звонков и сообщений от Ураимовой А. не поступало до 06 февраля 2024 года».

О своем принудительном приводе девушка узнала из нашего судебного репортажа.

«06 февраля 2024 года по средствам телефонной связи помощник судьи Веренкова подтвердила указанную информацию в статье, не оформив телефонограмму подтверждения моего прихода в судебное заседание, назначенное на 7 февраля. 07 февраля было исполнено Постановление центрального районного суда о принудительном приводе».

Никакой повестки вызова в предыдущий судодень, Анастасия, оказывается, не получала. А в протоколах допроса был указан номер её мобильного.

«Согласно материалам дела, Кузнецовой А.А. извещение о необходимости обеспечения явки в суд Судом не направлялось, подтверждения того, что оно направлялось и было получено, в материалах дела аналогично не имеется».

Выводы, уважаемые читатели, из вышеуказанного, делайте сами.

Продолжение следует…

Арина Репецкая