У нас стало дежурной темой рассуждение о недофинансировании культуры. Как будто творческие начинания измеряются только рублями. За жалобами на недостаток средств иногда удобно прятать собственную лень и неспособность организовать работу. Но всего на общественных началах не сделаешь, средства нужны, и их иногда выделяют. Но как ими распорядиться?

В медицине главный принцип – не навреди, то есть чтобы не стало хуже. Я убежден, что этот принцип универсальный. Если средства вкладываются, то они должны иметь отдачу или во всяком случае не ухудшать положение.

Последний пример – вложение средств в реконструкцию корпуса «Либеров-центра» на Пушкина, 6. В здании размещалась художественная студия при музее. Слава богу. Нет бы жить да радоваться, но решили расшириться. А куда? Дом – памятник, пристраивать нельзя. Решили выкопать подвал, которого никогда не было. Благое намерение.

Но дом при всей своей добротности на рытье подвала рассчитан не был. Возникли технические сложности, преодолимые, но трудоемкие и потому затратные. Сначала проектировщики насчитали на все про все 7 млн рублей. Но потом подумали и пересчитали на 30 млн с лишним. На прошлый год выделили 5 млн. Их освоили. Но студию при этом закрыли, сказали, что здание эксплуатировать опасно. Возникает вопрос: что, из 5 млн не нашлось 10-20 тысяч рублей на мероприятия по временному усилению конструкций? Но это полбеды. За прошедшую зиму разморозили водопровод, затопили подвал, вывели из строя канализацию. Вода в затопленном подвале замерзла, лед стал распирать стены... Дом выстоял. Но неужели нельзя было организовать тепловой контур, чтобы не допустить аварийной ситуации? Для этого не требуются затраты, требуется ответственность.

Да и осваивали средства своеобразно. Например, новые стены в подвале выложили из… старого кирпича. Я ничего против старого кирпича не имею, наоборот, я за старый кирпич. Но в смете был новый кирпич, его надо покупать, старый – не надо, а платили по смете. Скажем мягко, «сэкономили».

Ну так вложите «сэкономленные» средства в утепление подвала, водопровода, в водоотведение, ремонт канализации, укрепление конструкций, чтобы дом можно было эксплуатировать. Еще штрих – стены из старого кирпича выложили очень грубо. Не скажу, что это не терпимо. Вертикаль выдержали, плоскость тоже, под штукатурку пойдет. Но в смете были реставрационные расценки, которые предполагают безупречное качество. «Сэкономили», но опять же пустите экономию на пользу, чтобы здание, повторюсь, можно было эксплуатировать, а иначе это называется халатность, или воровство, или вредительство, что правильнее. Этим должны заинтересоваться правоохранители.

В результате дом практически заброшен, студию выгнали на улицу. Эксплуатировать дом нельзя, средств на продолжение работ нет. Ситуация тупиковая. Условия работы музея ухудшились. На противоаварийные мероприятия нужны небольшие средства, но их надо с толком вложить, чтобы хотя бы вернуться к состоянию до начала работ и запустить дом в эксплуатацию. Но понимания такой задачи нет. Вместо этого начинается какая-то возня вокруг проблемы.

И такой подход является нормой в отношении объектов культуры. Уже не помню, в каком году решили реконструировать театр «Галерка». Денег хватило только на погром. Потом выяснилось, что и проект не годится, и денег надо намного больше. В результате театр превратили в бродячих артистов, и конца этой истории не видно. А ведь хотели как лучше. Зачем было начинать реконструкцию, если средств заведомо не было, а здание было пригодно к эксплуатации?

Есть у нас одно удивительное учреждение культуры – музей искусства Омска. Он находится в здании на Куйбышева, 48. Сотрудники исправно ходят на работу, получают зарплату, но посетителей в музей не пускают. Его эксплуатация признана опасной. При этом здание не ремонтируют, нет средств. Но музей не ликвидируют и не переводят в другое здание. Эта ситуация сохраняется долгие годы.

Научиться жить по средствам работники культуры не могут. Когда музей заезжал в здание бывшей школы, сразу было понятно, что оно нуждается в ремонте. Сейчас музею выделили еще одно здание на Декабристов, 121, которое находится в таком же состоянии.

Есть еще Центр народного творчества на Музейной, 3. В доме есть большой зал, в котором в 19 веке заседал Западно-Сибирский отдел РГО. Этот зал стоит недоделанным с 1993 г. – 20 лет, причем готовность строительных работ около 80%, осталось сделать чистовую отделку. Цена вопроса – несколько десятков тысяч. Если бы в течение 20 лет выделяли хотя бы по 1 тысяче рублей в год, уже бы все сделали.

Стоит закрытый ДК им. Козицкого. Его передали городу, после этого перестали эксплуатировать. До этого сдавали в коммерческую аренду, ну хоть какой-то прок был.

Я не говорю уже о зданиях Крепости, которые числятся на балансе департамента культуры. В них даже дыры в кровле заткнуть не могут.

А еще у нас есть Центр изучения истории Гражданской войны, который передан в Министерство культуры вместе с неиспользуемым подвалом площадью 500 кв. м и на выкуп которого были потрачены десятки миллионов рублей. Но это произошло недавно, не прошло и года, так что 20 лет еще впереди.

Не все знают, что в Омске есть музей железнодорожников, музей городского быта. Знать об этом может только узкий круг, потому что прийти в эти музеи нельзя. У них нет помещений, пригодных для эксплуатации.

Точнее, какие-то помещения есть, но они либо не экспозиционные, либо нуждаются в ремонте.

Возникает главный вопрос – в чем смысл создания и содержания учреждений, которые не могут полноценно работать? Когда наши деятели культуры научатся ответственно работать либо любой ценой выполнять до конца принятые волюнтаристские решения, либо избегать их принятия? Иначе получится по Черномырдину: хотели как лучше, а получилось как всегда.

Игорь Коновалов