Экс-депутат Госдумы РФ Сергей Воробчуков, которого Омск помнит как директора базы снабжения «Карбышевская» и основателя ярмарки «Агро-Омск», занимается сегодня молочным животноводством. В новой рубрике «БК» – «Аграрный сектор» – предприниматель рассказывает, чем вредны дотации для села и кто должен «заварить кашу» местного агропрома так, чтобы не пришлось ее расхлебывать со слезами.

Когда я был в Думе, никто там толком не знал, как развивать сельское хозяйство. Собираются депутаты с аналитиками: что делать? Год прошел – разруха, второй прошел – она лишь крепнет… Какую форму поддержки выбрать, какую модель? Взять, к примеру, молочное животноводство. Развивать мелкое фермерство, стимулировать строительство мегаферм или делать нормальные производственные единицы из колхозов, которые достались нам в наследство от СССР?..

Чтобы быть в теме, сам начал заниматься молочным животноводством. Мне казалось, это самое трудное направление. Оно требует непрерывной работы 365 дней в году. Его нельзя остановить ни на минуту: дойка утром, дойка днем, дойка вечером. Ферма создает некий «очаг»: люди получают зарплату, занимаются делом, чувствуют себя нужными. Деревня живет.

Я начал эксперимент: в середине 2000-х стал серьезно вникать в жизнь села, окунулся в быт совхозов Омской области. Мы подбирали хозяйства, которые к тому моменту были банкротами, но сохранили свой характер, свои привычки. Трудностей прошли много, ошибок наделали, но немало было и находок.

Самый требовательный пациент – это врач, который долгое время лечил людей, а потом сам попал в больницу. После работы в Госдуме я сам стал фермером. Тут и стало понятно, насколько разнятся эти полюса. Часто никто в суть проблемы не вникает, о жизни крестьян не думает. Проголосовали и разошлись. А крестьянин потом голову ломает, как выживать.

Сельское хозяйство – это живой организм. В верхах говорят: надо дотации давать, технику поставлять… Нет! Надо заниматься людьми! Чтобы они спокойно жили, спокойно занимались делом. Сельское хозяйство любит тишину. Оно не терпит потрясений и революций. Не надо ничего вываливать с бухты-барахты. Одним росчерком пера порой рушатся тысячи судеб. Сельское хозяйство гибнет. Если вы слышите иное, не ­верьте! ­Ситуация в этой отрасли по меркам нормального государства катастрофическая.

Будь ты федеральным министром даже самого высокого ранга, если ты не опускался на уровень простой доярки, ты ничего не поймешь. Тонкостей, которые надо учитывать, ты не уразумеешь, будешь повторять за московским руководством: надо дать крестьянам дотации…

Дотации – в целом дело хорошее. Нужное. Во многих странах они применяются. Суть импортной дотации в следующем. Приходит западное государство к крестьянину и говорит: «Фермер, твоя продукция дорогая». – «Я капиталист, – отвечает фермер. – Должен покупать хорошую технику, учить детей в хорошей школе, ездить на хорошем авто по хорошим дорогам и жить в хорошем доме. Все это требует затрат. Поэтому и молоко, которое я произвожу и продаю, дорогое». Заграничный фермер ставит себя наравне с менеджером крупной компании: он не должен жить хуже. Государство не спорит и говорит: мы тебе поможем, вот тебе доллар, снизь цену на молоко, тогда будешь конкурентоспособен, и тебя не «задавят» немец и новозеландец. В итоге и волки сыты, и овцы целы.

Вернемся на российскую землю. У нас тоже есть фермер, он тоже получает дотации. Если сосчитать общую стоимость субсидий для села за последние десять лет, выйдет сумма, большая по стоимости всего нашего агропрома.
Но почему не видно улучшений? Да, деньги попали к крестьянину, но куда они делись?
Дотации проходят сквозь агропром, как через решето, постепенно сформировав сельскому ­хозяйству устойчивый имидж «черной дыры».

Разгадка в маленькой детали: наш крестьянин не продает молоко, не устанавливает цену – он молоко сдает по цене, которую назначил закупщик, и у него его принимают. Сколько бы дотаций не выделили, все они «съедаются» главным законом рынка: купить дешевле, продать дороже. Это правильно с точки зрения закупщика, но для сельского производителя губительно. Пока крестьянин не будет продавать продукцию сам, любая дотация будет проходить через его руки и распределяться в последующих звеньях этой цепочки. И, по сути, эта система всех устраивает: государство считает, что «помогает и выделяет», переработчики и торговля имеют возможность купить сырье дешевле, а сам крестьянин рад дотации – видит живые деньги. А ведь точно такую же сумму с него заберут, снизив цены на молоко, увеличив их на топливо, запчасти, технику...
Что в чистом остатке? Радость. Как в одно­именном рассказе у Чехова. К тому же крестьянин «подсаживается» на дотации. Если по какой-то причине вдруг не дали – он уже, глядишь, и банкрот…

Самое страшное для крестьянина, держащего коров, – снижение цен на молоко. А он должен стать полноправным участником рынка, хорошим продавцом. Назначать цену того продукта – весьма трудоемкого, – который произвел. Сейчас принято спрашивать крестьянина: «Почем у тебя принимают молоко?» Эта фраза неправильная. Он должен говорить: «Я продаю молоко по столько-то». Диктовать свои условия. Пути для этого есть разные: как правило, это создание союзов, ассоциаций, решения которых ­согласовываются со всеми остальными участниками рынка.

О проблемах сельского хозяйства нужно кричать во всеуслышание. Но, к сожалению, с тех времен, что я был депутатом, ничего особенно не изменилось. Да, чиновники порой выходят ­из-за столов, трибун и едут в районы на выездные заседания. Но там они снова заседают. Дают разные рецепты. Один предлагает: «Давайте будем давать дотации на гектар», второй с пеной у рта спорит: «Нет, на литр», третий: «Лучше на рога», четвертый: «Прежде всего надо учить крестьян».
Все говорят правильные вещи. Но выходит, что рецептов много, а повара нет. А при таком раскладе даже из отменного набора продуктов – отборной свеклы, капусты и картофеля – получится не борщ, а баланда.

Знаете, кто может быть «поваром»? Губернатор.
Конечно, нам бы хотелось, чтобы сельское хозяйство было главе области родным – он ведь и сам родом из села. Не надо быть в нем специалистом, учить доить, жать и сеять, быть «почетным агрономом» и «главным зоотехником». Сельское хозяйство может быть на уровне хобби, любимого увлечения. Народ всего лишь должен знать, что губернатор интересуется деревней, готов общаться с руководителями хозяйств и простыми людьми. Неравнодушный к сельскому хозяйству губернатор сможет сплотить вокруг себя таких же неравнодушных людей, «заразить» их этим, создать атмосферу, повести за собой. Другого варианта я не вижу.

Продолжение следует.

Текст: Елена Ярмизина

Материалы рубрики «Аграрный сектор» публикуются в журнале «Бизнес-курс» и на сайте bk55.ru при финансовой и организационной поддержке ООО «Омсктехуглерод».
Мнение респондента может не совпадать с позицией редакции и спонсора рубрики.