Хотя во время следствия говорили о принуждении и «приказах руководства».

В суде Омского района прошло второе заседание по делу о трагедии на Сыропятском тракте, произошедшей 24 июня 2015-го. В тот день из-за столкновения КамАЗа с пассажирском автобусом погибло 16 человек.

Следствие считает, что причинами трагедии стали грубые нарушения трудового режима и требований по обеспечению безопасности дорожного движения. На скамье подсудимых – директор ПП-4 Александр Чертоляс и глава автоколонны компании Валерий Коченевский.

Процесс над руководителями пассажирского предприятия начался ещё весной, однако в апреле адвокаты нашли в деле процессуальные нарушения, и суд постановил вернуть его следователю. Вины ни Чертоляс, ни Коченевский не признают.

Сегодня обвинение допросило пятерых водителей ПП-4, проходящих по делу свидетелями. Каждому из них помощник прокурора Анна Костина задавала одни и те же вопросы.

«Часто ли приходилось работать сверхурочно? Был ли на предприятии график работы? Кто его составлял? Согласовывался ли он с водителями?» – интересовалось обвинение.

Последний вопрос вызвал удивление у Александра Чертоляса. Подсудимый пытался уточнить, что обвинение имеет в виду под «согласованием», но ответа не получил.

«Мне вы вопросов задавать не можете», – отрезала Костина.

С первым из опрошенных свидетелей вышла заминка. То ли не желая портить отношения с руководством, то ли попросту переволновавшись, мужчина давал показания тихо и очень уклончиво. Для того, чтобы получить конкретные ответы, обвинению потребовалось несколько минут, терпение и десяток уточняющих вопросов.

Водитель рассказал, что график работы составлялся диспетчером, одобрялся руководством и согласовывался с водителями. Сверхурочно мужчина не работал, принудить его к этому начальство не пыталось.

Прокурор потребовала зачитать показания, данные свидетелем раньше, во время следствия. Между тем, что водитель утверждал тогда и сейчас, имеются «существенные различия», заявила прокурор.

И действительно: оказалось, что во время следствия свидетель описывал рабочую обстановку несколько иначе. Водителей каждый месяц заставляли подписывать документ о согласии на сверхурочный труд, а начальство регулярно принуждало его и других сотрудников к переработкам.

С таким раскладом не согласились адвокаты Коченевского и Чертоляса. Задав ещё несколько десятков уточняющих вопросов, они смогли получить от свидетеля «компромиссные» показания. Да, документ о согласии на сверхурочную подписывали по требованию начальства.

«Но фактически никто нас перерабатывать не заставлял», – подвёл итог водитель.

Остальные четверо свидетелей на вопросы отвечали более слаженно. Из их показаний следовало, что график составлялся с учётом пожеланий водителей, а работать сверхурочно всё-таки приходилось. Но шли на это не под давлением начальства, а добровольно. Чтобы побольше заработать.

Спорным моментом остаётся количество таких «денежных» переработок. Так, один из свидетелей показал, что работал сверхурочно два раза за последние два года, второй – что вообще отказывался работать сверхурочно, потому что «и так хватало».

С другой стороны, ранее прокуратура говорила о переработках, достигающих нескольких сотен часов на одного водителя, а погибший в ДТП водитель Любовцев за первые месяцы 2015-го отработал сверхурочно 594 часа. Возможно, ситуацию смогут прояснить остальные водители ПП-4, допросить которых суд планирует на следующих заседаниях.