Заместитель директора Центра социальной адаптации рассказала, как сложно проявляется простая человечность и почему бомжи предпочитают улицу. 

– Расскажите, пожалуйста, о повседневной работе Центра. Как давно он функционирует?

– Этот Центр работает с 1994 года, ему более 20 лет. Изначально он был небольшой, впоследствии в 2004 году открылись такие отделения, как социальная гостиница и пр. Изначально мы занимались социальной адаптацией лиц, освободившихся из мест лишения свободы, а также у нас было ночное отделение, где люди получали 12-часовое социальное обслуживание с пяти вечера до восьми утра. То есть они у нас ночуют, а утром идут по своим делам. Кого-то мы везем на медосмотры, оформление пенсий и инвалидности, кому-то стаж восстанавливаем, кому-то другие документы... Таким образом, мы предоставляем временное место жительства лицам старше 18 лет, оказавшимся в тяжелой жизненной ситуации, а также содействуем в получении документов, в том числе паспорта. Помогаем устроиться на работу.

– Как долго у вас может находиться человек?

– У нас он может находиться до полугода. Основная наша цель – подготовить его к переселению в дом-интернат для бездомных. Где он уже сможет социализироваться и получить постоянную крышу над головой.

– То есть человек бездомный, которому некуда идти, на постоянной основе может жить в интернате?

– Да. И в случае, когда человек остался без документов и дома, он может прийти к нам, и, если он не хочет жить на улице, то мы ему поможем вернуться к нормальной жизни. Безвыходных ситуаций у нас нет, как и никому не нужных людей.

– Как много людей реально этим пользуется?

– На сегодняшний день мы уже обслужили 1045 человек. Тех, кому необходимы были какие-либо из наших услуг. Например, у нас есть среди постояльцев женщина Алла Шевченко, мы долго бились, восстанавливая ей паспорт. И вот наконец-то мы сегодня его получили.

– А почему долго бились? Трудности были?

– Да. Человек уже пожилой, она многих вещей не может вспомнить. А чтобы восстановить паспорт, необходимо свидетельство о рождении либо прописка до 1992 года. Хоть какая-то ниточка, за которую можно зацепиться!

– Бывает, что о человеке вообще нет никаких сведений?

– Да. Например, у нас есть Евгений Авдеенко, 1947 года рождения. Мы до сих пор пытаемся найти хоть какие-то сведения о нем. Он, вообще, родился в Омске, потом в силу обстоятельств оказался в Москве и потерял все документы. Это было в 80-е годы, поэтому мы сейчас не можем ничего подтвердить и восстановить. Он путается в сведениях, когда мы пишем автобиографию для УФМС, постоянно забывает и вспоминает новые сведения. Но я верю, что рано или поздно мы ему восстановим этот паспорт. Он является инвалидом I группы, ему надо пенсию получать.

– Каков процент тех, кто после всех ваших усилий и помощи попадает к вам снова?

– И такие ситуации бывают. Это процентов 20 из общей массы. Некоторые просто потому, что, например, не приживаются в приемных семьях.

– Часто ли встречаются люди, которым просто нравится жить на улице?

– Это основная масса, процентов 70. Те, у кого были проблемы с алкоголем, наркозависимые, дети-сироты, которые не получили жилье, те, у кого конфликты в семье. Они уходят. Самая большая беда – это алкоголь! Людям сложно вернуться в общество.

– Расскажите, кто помогает вам, финансирует? Есть ли у вас меценаты, добровольцы?

– Основные средства мы получаем из бюджета города и области, а так нам помогают все неравнодушные люди. Допустим, когда организуем мероприятия к праздникам, нам помогают индивидуальные предприниматели. В этом году ИП Матяш нам собрала продуктовые наборы, которые мы планируем раздать. Также сотрудничаем с фондом «Пища жизни», которые кормят бесплатно не только наших постояльцев, но и всю округу. Даже бабушек, у которых пенсия маленькая. Некоммерческие социальные центры нам помогают, приезжают к нам с концертами...

– У вас и культурная программа есть?

– Да, конечно, мы концерты, праздники и другие мероприятия организуем в рамках 442 Федерального закона.

– Чего, по-вашему мнению, не хватает сейчас Центру для дальнейшего развития?

– Наверное, неравнодушных людей побольше. Которые бы не проходили мимо бездомных людей на улице, которые замерзают. Достаточно просто поднять трубку и набрать номер нашего телефона (55-04-98, 37-34-87). У нас есть мобильная группа, в состав которой входят психолог, специалист по социальной работе, медсестра, юрисконсульт. Даже я лично участвую в выездах. Если гражданин согласен к нам приехать, мы обязательно его заберем и окажем все услуги, которые у нас предусмотрены.

– А материальную базу вам необходимо улучшать?

– Ну, у нас, может быть, коечная мощность небольшая. Летом, конечно, многие бездомные, фигурально выражаясь, «под каждым кустом» могут заночевать. А зимой это очень актуально, и у нас порой переполняются даже резервные койки. Мы никому не отказываем, дабы они не замерзли. Но бывает так, что люди идут и идут, и идут, если мороз на улице. У нас бывает и 80 человек, и 90 человек ночуют одномоментно. Вообще, мы любой помощи рады.

– Можете припомнить какие-то вдохновляющие истории ваших постояльцев, вернувшихся к нормальной социальной жизни?

– У нас три пары организовали семьи. Одни уехали вместе в Таврический дом-интернат, другие сняли квартиру здесь, а третья пара вообще очень интересно образовалась: он был нашем получателем услуг и влюбился в нашу сотрудницу, потом они поженились и живут здесь, в Кировском округе. Это запоминается, потому что люди получили путевку в жизнь, организовали семьи.

– Много ли у вас сейчас молодых постояльцев?

– В последнее время, к сожалению, молодые люди тоже к нам попадают. И 1992 года рождения, и 1989-го. В основном это бывшие осужденные, но и бездомные тоже есть. В целом, на сегодняшний день, если смотреть «портрет бездомного», то это человек, которому в среднем от 47 до 60 лет. Есть и очень пожилые люди. Но в основном это трудоспособного возраста граждане, которые либо стали инвалидами, либо просто оказались на улице. И, конечно, мужчин гораздо больше, чем женщин.

– Как вы считаете, у вас опасная работа? Все-таки грязь, вши, асоциальные элементы...

– Нет. Обычная работа. Может быть, мы уже к ней привыкли. Просто со своими нюансами.

– Мне кажется, нужно быть настоящим альтруистом, чтобы так помогать людям. У нас равнодушие – это бич общества.

– Хочу сказать по секрету, я уже и своего мужа приучила обращать внимание на людей без определенного места жительства. Он обращает внимание, подходит, говорит с ними, спрашивает, что случилось, отправляет к нам в Центр социальной адаптации. Стараюсь всю семью этому научить.

– Сложно людей приучать к такому неравнодушному отношению?

– У нас в Центре нет равнодушных. Сюда на работу случайные люди не попадают. Потому что самая большая сложность в нашем деле – это брезгливость. К нам приходят граждане очень разные – грязные, вонючие, с какими-то гнойничковыми ранами, обмороженными конечностями... К такому человеку для начало надо хотя бы просто суметь подойти. Кто только начинает работать, сталкиваются с тем, что не могут перебороть себя, подойти и предложить помощь. Да, это сложно. Поначалу и мне было тяжело, но теперь уже столько лет прошло, нет таких проблем.

– Как сохранять лицо и самообладание при такой работе? Когда трудно себя пересилить и помочь?

– Вообще, я всем говорю, что надо понимать, что перед тобой другой человек. Не надо относиться к нему как к непонятно кому, как к чудовищу. Даже если он пьян, все равно надо понимать, что это, во-первых, человек. Я не говорю, что надо какие-либо их поступки оправдывать. Но самому не надо опускаться до такого уровня, чтобы предвзято, брезгливо, жестоко к ним относиться.