По большому счету, постановщики скрытно подрывают смысл романа Федора Достоевского и традиционные русские ценности… Надо бы запрещать навязывать подобные безумные спектакли, но некому это делать. Чиновники от культуры, скорее всего, не понимают, что им показывают, а те, которые что-то понимают (критики подскажут), так комфортно и сытно устроились в своих креслах, что им наплевать на то, что там покажет г-н Лапухин и его режиссеры.

Спектакль «Иди-от» по текстам пьесы Клима «8 из числа 7» или 7 дней с идиотом» в постановке режиссера Анатолия Ледуховского на малой сцене Омского академического театра драмы. Несуществующие главы из романа «Идиот».

Используя имя знаменитого Ф. М. Достоевского, создатели спектакля (Клим и Анатолий Ледуховский) из десятков персонажей обширного романа выбрали пять имен, поменяли, как им кажется, виртуозно, одной лишь черточкой название романа и перенесли место действия в сумасшедший дом.

Начнем с автора сценария Клима. Кто такой Клим, что за неслыханный ранее в Омске драматург, не кореец ли? Набираем вопрос в интернете и получаем ответ: Владимир Алексеевич Клименко, рожденный в 1952 г. в Львовской области Украины.

Странное дело: с какой легкостью Клим меняет название чужого романа, с такой же легкостью Клименко прежде исправляет свою фамилию, сократив ее, обременительную, до четырех букв из восьми. Фактически «Клим» это уже не фамилия, а, по русским правилам, имя. От фамилии он тем самым отказался. Возможно, даже, что это и не имя, и даже не псевдоним, а кличка, кликуха, погоняло, прозвище.

Дело тут, однако, непростое, он фактически отказывается от фамилии своего отца, а в Библии настойчиво рекомендуется: «Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет, и да долголетен будешь на зимли». Модернизируя свою фамилию, он не только отказывается от своих предков, но и лишает ее следов национальной принадлежности (-ко).

Нагоняя тень на плетень, постановщик предупреждает, что «у пьесы Клима очень сложный текст, который по силам сыграть немногим артистам, но в Омской драме такие есть». Следовательно, зрителям будет еще труднее, и не следует им приходить со свиным рылом в калашный ряд. Спектакль не для всех, но сложный текст меня не пугает, потому что я пуганый.

Омский театр пугает меня уже целых тридцать лет, и я спокойно иду в кассу театра, была не была.

В кассе была давно мною примеченная лет двадцати пяти сотрудница с надписью на бейджике: «Юлия Валерьевна Ломиворотова», фамилией которой я каждый раз восхищаюсь. Сам я смел только в театре, под защитой службы безопасности, но даже калитки в жизни не изломал. Несмотря на отчаянную фамилию, она скромна, внимательна к покупателям, без видимых следов косметики, без всякого желания покрасоваться пред людьми и я считаю ее достопримечательностью театра наравне с фигурой, которая стоит наверху театра.

Дай Бог здоровья ей и детям ее.

В кассе билетов не было, в чем Юлия принесла свои сожаления. Я попросил по возможности продать входной билет (без места). Она позвонила кому-то за разрешением, получила его и продала мне входной билет всего лишь за 800 рублей. Фамилию мою у нее не спросили, да она никогда ей у меня и не интересовалась. Тому, кому она звонила, моя фамилия, наверняка, о многом говорит, и знай, что билет для меня, в нем было бы отказано, и не было бы этого очерка.

Между прочим, изучение фамилий — увлекательнейшее дело, назову еще один пример — редкую фамилию — Лапухин.

Если попросить кого-либо написать эту фамилию на слух, он обязательно напишет: «Лопухин» — от всем знакомого многолетнего растения — лопуха с мощным корнем, не вырубишь и топором. Однако это другая фамилия. Интернет сообщает, что Лапухин — русская, белорусская, татарская, мордовская и еврейская фамилия. Произошла она не от лопуха, а от лапуха, что в древности означала человека быстрого, поспешного, так называли тогда шутов.

И вот я в калашном ряду, а топографически это приставной стул в первом ряду маленького зрительного зала, где собрался приобщаться к большому искусству вместе с другими обреченными на неуспех.

Первым на подмостки выходит народный артист РФ Михаил Окунев и представляется директором театра, в котором будут происходить события. Надо же такому случиться, что он продолжает и развивает мои мысли по отношению к псевдониму Клим. Он пошел дальше меня и предлагает прочитать псевдоним наоборот, получает — milk, поясняя это слово как «молоко».

Тем самым он побуждает меня продолжить рассуждения: почему это слово он произносит на английском и причем тут вообще молоко, если здесь льется кровь?

Рогожин убивает Настасью Филипповну ударом ножа в сердце (ткнув ее кулаком в бок) и сообщает, что кровотечение внутреннее, крови всего одна ложка, и предлагает эту ложку с кровью зрителям — на всех хватит.

Рогожин в форме клоуна (артист Владислав Пузырников) у тела зарезанной им Настасьи Филипповны. Достаточно увидеть эту фотографию, чтобы не ходить на спектакль.

Причащайтесь, граждане-каннибалы, кровью красавицы Настасьи Филипповны, всё учтено, всё входит в стоимость билета!

Причастие человеческой кровью есть дело сатанинское, оно решительно запрещено христианством. Древние иудеи не потребляли даже кровь животных.

Ай да Ледуховский, ай да чей-то сын! На моей памяти это уже второй факт жертвоприношения человечины в омском академическом театре. Первый я видел в спектакле «Летние осы кусают нас даже в ноябре» (2020 г), поставленным поляком Войтеком Урбаньски. В ней некоей Марте отрезают палец, она варит его вместе с говядиной и угощает мужа Дональда.

Оба эти спектакля идут на малой сцене, создавая впечатление, что руководство театра во главе с Лапухиным превращает ее в зал ритуальных жертвоприношений.

Спешите участвовать!

Открываю слово milk в интернете и нахожу следующее: слово milk в переводе с английского означает «доить», «давать молоко», «подоить», «использовать», «эксплуатировать». В самом деле, доят роман Достоевского автор Клим и режиссер Ледуховский, доят, как минимум, чтобы подстроиться таким маленьким под имя великого Достоевского, проще говоря, паразитируя на Достоевском.

Выбрав лишь пять имен из романа, создатели спектакля и не пытаются придать своему творению видимость какой-то цельной композиции с подобием вразумительного сюжета и представляют лишь отдельные монологи.

Характерной особенностью спектакля является то, что каждому из пяти артистов придается несколько ролей. Вот персонаж Михаила Окунева, он директор театра, но он же Понтий Пилат, доктор кардиолог, следователь, ведущий спектакля и кто-то еще. Что же получается, директор театра и он же Пилат представляют раздвоение личности персонажа, добавить доктора — растроение, добавить следователя — расчетверение и т. д. Даже слов таких в русском языке нет (есть четвертование) и потому проще сказать: зрителям предложены больные шизофренией в степени n — (шизо)ⁿ, где n= 2,3, 4, 5 и т. д.

Зритель должен всякий раз угадывать, от которого лица сейчас говорит данный персонаж (артист), что бесполезно, но это еще не всё. Персонажи лишены исторической и личностной сущности, они вне времени, одеты в одинаковые белоснежные фраки, мужчины и женщины, и представляют каких-то виртуальных, абстрактных глаголющих единиц. Их не назовешь даже homo sapiens, т. к. налицо происходит расчеловечивание человека вообще.

Не сразу отличишь, например, артиста Владислава Пузырникова, под названием Рогожин (он же, он же апостол Петр, Кифа с кличкой Камень), от артиста Артема Ильина, под названием Мышкин (он же апостол Павел, он же Князь, он же Идиот).

Трудно различимы и две женщины: Аглая, она же актриса, играющая Аглаю — Ирина Герасимова, и Настасья Филипповна, она же актриса, играющая Настасью Филипповну — Анна Ходюн. Так написано в программке. Обе они тоже в отлично пошитых, отдадим должное, белых фраках, меняющие их однажды на белые же бальные платья и в другой раз на вызывающие красные клоунские наряды.

На фото Рогожин (Владислав Пузырников) и Аглая (Ирина Герасимова). Пиршество после причастия кровью продолжается, на каталке лежит со скрещенными по-христиански руками покойника отстрелянный электрошокером Идиот. Ледуховскому князя не жалко.

Актеры очаровательно гримасничают, особенно Пузырников и Ходюн, но про игру их говорить не приходится, т. к. никакие художественные образы они не создают. Сидя по разные стороны длинного стола, они упражняются в мастерстве лицедейства, создают видимость умствования, только и всего. Нет в спектакле ни действия, ни философии.

Развлекают зрителей лишь электрошокером, которым валят с ног Князя, хотя в инструкции при покупке этого опасного предмета в магазине предупреждают, что применять электрошокеры в отношении людей с психическими заболеваниями категорически запрещено, смертельно опасно.

По этой причине не слышно, чтобы электрошокеры применялись в знаменитой Омской психиатрической больнице. Об этом можно судить хотя бы по достойному спектаклю «Магнит», в котором речь идет о другом борце за истину и справедливость, другом Идиоте и тоже с большой буквы — удивительном омском поэте и художнике Аркадии Кутилове, по воле Божией завсегдатае психиатрической клиники, где сохранили не только добрые воспоминания о нем, но его стихи и рисунки.

Поставила спектакль славная троица семьи Михалевских: режиссер-постановщик заслуженный артист РФ Николай Михалевский, композитор, аранжировщик и художник по свету Тарас Михалевский и драматург Алексей Михалевский.

Режиссер спектакля «Иди-от» приглашает зрителей пофилософствовать «о вечных темах — о предательстве, смысле жизни и судьбах мира», но нет для этого интеллектуальной базы.

Вот слова Настасьи Филипповны:

«Люди ненавидят друг друга потому, что царство небесное на земле невозможно».

Много ли здесь философии? Людям свойственна не только ненависть, но и любовь, иначе род человеческий давно бы исчез.

Элементарна и другая ее фраза:

«Младенец родился, а за ним тотчас следует смерть».

Какая же новость в том, что все мы умрем? Еще одна ее мудрость:

«Женщины для мужчин лишь механические куклы. Мужчины хотят заглянуть в них, как они устроены, а там лишь бездна».

На мой взгляд, в женщине можно найти всё, на что ты способен. В ее бездне ты можешь обнаружить множество детей, а можешь вместе с ней пьянствовать до потери сознания.

На фото Рогожин (Владислав Пузырников) и Настасья Филипповна (Анна Ходюн) накануне несостоявшейся свадьбы.

Аглая также предъявляет обвинение всему человечеству:

«Где есть деньги, там нет истины», «За что получил деньги? — За поцелуй».

Этот последний вопрос директор театра допытывает у миллионера Рогожина.

И есть уж совсем восторженное ее заявление:

«В Швейцарии много русских, страна для русских идиотов».

У Достоевского таких слов нет.

Поскольку, судя по роману, в России среди идиотов встречаются прекрасные люди, то на кого намекают Клим и Ледуховский? Возможно, на Владимира Ульянова с нормальным псевдонимом Ленин, который уехал в Швейцарию здоровым, а вернулся на броневике с болезнью идиота? Броневик до сих пор ржавеет под кислотными дождями Санкт-Петербурга, а сам он, живее всех живых, вторую сотню лет ждет в Москве своих похорон.

Князь Мышкин преимущественно лежит на больничной каталке или сидит в инвалидной коляске. При попытке встать электрошокер вновь укладывает его, срабатывая мгновенно. За весь спектакль он произносит лишь несколько слов.

Из них я уловил такие:

«Бездна нас связывает, бездна, в которую мы падаем».

Оптимистично сказано, ему простительно.

Философствует и Понтий Пилат, которого в романе нет, как и апостолов:

«С безумием мира надо что-то делать».

Спасибо, дорогой, позаботился. На этот вопрос я отвечу легко и без лишней философии. Надо запрещать навязывать подобные безумные спектакли, но некому это делать. Чиновники от культуры, скорее всего, не понимают, что им показывают, а те, которые что-то понимают (критики подскажут), так комфортно и сытно устроились в своих креслах, что им наплевать на то, что там показывают.

На фото слева направо: Михаил Окунев, Владислав Пузырников, Ирина Герасимова, Артём Ильин (лежит), Анна Ходюн.

Ожидать от подобных спектаклей что-то разумное наивно уже априори (до опыта).

Как можно ожидать от артистов, которые ежедневно десятилетиями играют развратников, преступников, наркоманов и прочих извращенцев, что они провозгласят нам что-то о высших ценностях, о Боге, в частности? Между прочим, давно и не нами замечено, что всё сыгранное на сцене оставляет след в сознании артистов и доводит иногда самих артистов до безумия. Кстати, в своих интервью артисты с восторгом подозрительно заявляют, что им сказочно повезло играть у Клима и Ледуховского.

Пожелаем же им всем здоровья, золотых масок и дальнейших успехов в такой опасной карьере.

Подробнее остановлюсь на брошенной Пилатом знакомой большинству людей мысли: «Красота спасет мир»! Фразу эту приписывают прямо Фёдору Достоевскому, но это от недостатка ума, чего не избежали постановщики спектакля.

Цитирую фрагмент непосредственно из романа. Говорит чахоточный и вскоре умерший Ипполит:

«Правда, Князь, что вы раз говорили, что мир спасет красота?» «Господа, — закричал он громко всем, — князь утверждает, что мир спасет красота. Мне это Коля пересказал. А я утверждаю, что у него оттого такие игривые мысли, что он теперь влюблен».

Только и всего, здесь нет никакого утверждения Достоевского о том, что мир спасет красота. Это нелепость, какая красота, откуда, чья, в каком виде? Можно даже уверенно сказать, что красота бывает гибельной, и это дал понять Достоевский.

В самом деле, потрясающе красива Настасья Филипповна: «необыкновенная», «ослепляющая», «невыносимая», «пугающе красивая», но красота эта не спасла, ни ее, ни кого-либо, а погубила всех. Ее убил любивший до безумия Рогожин ударом в сердце специально купленным ножом. По существу, это ритуальное приношение человеческой жертвы красоте!

Не уступает ей по красоте и Аглая, но вот что говорит о ней сама мать Лизавета Прокопьевна: «Самовольный, скверный бесенок! Нигилистка, чудачка, безумная, злая, злая, злая! О, Господи, как она будет несчастна!» Действительно, она изменила своей вере и Отечеству. Красота погубила и ее.

Тяжелейшая судьба и у мужчин, поклонников реальной красоты. Рогожин получил «от красоты» воспаление мозга и после осужден на каторгу в Сибирь, где до сих пор тревожит театральных режиссеров и руководителей театров. Князь Лев Николаевич Мышкин, в свою очередь, опять попал в швейцарскую лечебницу Шнейдера для психически больных, и перспективы его там печальны.

Я назвал для себя постановку «Иди-от» одним словом — фиглярством, а затем уточнил в словарях значение этого слова и нашел его чрезвычайно удачным. Оно точно и всесторонне соответствует содержанию и смыслу спектакля, а также целям постановщиков. Привожу соответствующую справку. Фиглярство — клоунада, позёрство, кривлянье, балаганщина. На польском языке figlarz значит проделка, шалость, фигля. Кстати, именно в Польше скрылась Аглая.

Фигляр — плут, ловкий обманщик, двуличник, фокусник, шуткарь, кривляка.

В словаре Владимира Даля фиглярство отражено в целом ряде народных выражений: фигли-мигли, фига, фиговое дерево, кукиш, дуля. Особенно очаровательна дуля — «кулак с большим пальцем, просунутым между указательным и средним, как грубый жест, обозначающий насмешку, презрение и желание унизить».

Так, думается, держали в кармане дулю постановщики при постановке спектакля. То же советую сделать и зрителям, покидающим спектакль. Совет, конечно, для атеистов, христианам же, случайно попавшим на жертвенную сцену, следует перекреститься и просить: «Господи помилуй».

Насчёт «милк» и дойки считаю нужным сказать дополнительно. У Ледуховского особое пристрастие к дойным коровам.

В 2005 г. я посмотрел его спектакль «Одна абсолютно счастливая деревня», где, фигурирует синяя корова, которую поит и доит молодая хозяйка Полина. На ней же (муляж в полный размер коровы) катались беременная Полина и ее кавалер Михеев, которого вскоре убили и заменили пленным немцем Фрицем. Корова эта, вероятно, стоит до сих пор на складе, точнее, на скотном дворе театра и некому ее доить, Ледуховский занят теперь дойкой романа Достоевского.

Кровавый же сценический след тянется за Ледуховским давно.

В его омском спектакле — «Incognito» (2016 г) после разоблачения Хлестакова горожане насмерть забивают помещиков Бобчинского и Добчинского, первых признавших в нем ревизора. Сбежавшего Хлестакова догоняют, и городничий пристреливает его, как собаку на глазах присутствующих. Полицейские забирают кейс Хлестакова с собранными взятками и все уходят, оставляя три трупа. При этом дворничиха мчится верхом на метле, олицетворяя нечистую силу, явившуюся главным действующим лицом спектакля.

Три трупа принесены ей в жертву.

Вооружен режиссер Ледуховский и очень опасен, как другой Клим –– первый Маршал Советского Союза Клим Ворошилов (1881-1969), родившийся в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии Российской империи. В детстве и ранней юности я любил Ворошилова. Его портрет, украшенный интеллектом профессионального революционера, висел в родительском доме рядом со Сталиным. Отца я боготворил и после его смерти сдал портрет Ворошилова вместе с наградами отца, майора той же Красной Армии Пантелеймона Степаненко в Музей воинской славы омичей.

Спустя десятилетия, стало известно, что Ворошилов во время Большого террора от лица Тройки НКВД подписал 185 расстрельных списков с общим количеством жертв 18 000, но из песни слов не выкинешь.

Говоря по большому счету, постановщики скрытно подрывают смысл романа Федора Достоевского и традиционные русские ценности, чего, например, стоят воспоминания маленькой Аглаи. Богородицу на иконах в церкви она упорно называла своей мамой, а в «мальчике», сидящем на коленях мамы, признавала себя. Мать, стыдясь, давала за это нагоняй дочурке, которой не было известно за что, и та становилась только злее.

Вернемся к тому, как представил режиссер свое творение публике: «Спектакль «Иди-от» по текстам пьесы Клима «8 из числа 7» или 7 дней с идиотом»… Несуществующие главы из романа «Идиот». Напрасно вы будете искать смысл в этой абракадабре. Нет в ней ничего, кроме безграмотности и настойчивого желания обратить на себя внимание, пустить пыль в глаза, перещеголять других режиссеров; желания выпендриваться, финтифлюшничать, выеживаться.

Есть смысл лишь во второй половине этой цитаты, но он гадкий. Уродуя произведения русских классиков, режиссеры постперестроечного времени еще как-то прикрывали свой срам проказы фиговыми листочками: «по мотивам произведения…», «театральная фантазия по пьесе…», «эскизный показ по роману…», «сценическая редакция пьесы…», «сцены из романа…», «главы из романа…» и т. д.

Здесь же, паразитируя на имени Достоевского, Клим и Ледуховский фактически беззастенчиво, мошеннически заявляют, что они являются соавторами Достоевского, добавляющими к его роману «несуществующие главы». Они, мол, точно такие же писатели, как Достоевский, собратья его, а, может быть, и лучше его. Они как бы оказывают услугу классику, принимая на себя тяжелое бремя дописывать за него, вызывать из небытия упущенное им.

На самом деле, налицо творческие импотенты, похожие на волков в овечьих шкурах. Пигмеи, неспособные к самостоятельному творчеству, надувают щеки. Подобных режиссеров ныне множество, но такого нахальства и бесцеремонности среди них мне еще не встречалось.

Как выгодно на этом фоне выделяется семья Михалевских, которая представила для сцены тему омского самородка Аркадия Кутилова. Спектакль «Магнит» создан на чистом месте, тема ни у кого не заимствована, родилась в умах и сердцах, теперь уже и не скажешь, у кого больше — отца и режиссера Николая Ивановича, сыновей Тараса и Алексея или вдохновительнице проекта Филоненко Татьяны Ивановны, матери сыновей. Сами написали сценарий, музыку, поставила свет и всё остальное.

Князь Лев Николаевич Мышкин у Достоевского благороднейший человек, живущий по заповедям Христовым, но в спектакле он лишь клинический идиот, к которому постановщики хитро и умело подбираются с электрошокером.

Не оказалось для Князя места в России при написании романа, и Достоевский вторично отправил его в Швейцарию, как в какую-то спасительную Шамбалу.

Недостойны россияне его у себя и сейчас в РФ, позволяя глумиться над романом каждому бесфамильному Климу.