Была когда-то в Омске улица Сажинская. Нет, ее не переименовали, она сохранила свое название еще с 18 в., просто от самой улицы почти ничего не осталось. А это была первая улица, проложенная за границей эспланады еще старой крепости. Границей эспланады была улица Пушкина, а следующая за ней – Сажинская. Сейчас уже точно никто не знает, почему улицу так назвали. Есть только легенды. О существовании улицы напоминают несколько уцелевших на ней среди новостроек частных домов. Кстати, известный дом адвоката Хлебникова хоть и числится по ул. Почтовой, 27, но стоит он на углу Сажинской, вдоль нее. Когда-то это была престижная улица богатых особняков.

Фото: https://omchanin.livejournal.com/571510.html

Почтовая, 27

Один из последних домов на Сажинской – №35. Он составлял единую усадьбу со снесенным недавно домом №33. А в округе, в радиусе 500 м от исторической застройки, уцелел только еще один дом. Усадьба на углу Сажинской и Будочной (Бухгольца) принадлежала до революции настоятелю церкви Михаила Клопского, которая стояла от нее по диагонали через перекресток, где сейчас памятник Карбышеву. Забавно, что ради памятника снесли церковь, а дом, в котором родился Карбышев, снесли совсем недавно, в 2006 году, ради пристройки к мэрии, и там нет никакого упоминания о рождении Карбышева. А церковь, в свою очередь, была построена в конце 19 в. на месте старого кладбища, существовавшего здесь еще с 1 половины 18 в., во времена старой крепости, сразу за крепостной эспланадой. Церковь строил купец Галкин, который жил напротив нее, на углу Думской и Часовитинской (Пушкина). Его каменный дом снесли при строительстве Музыкального театра. Я делаю такое длинное историческое вступление, чтобы было понятно, сколь давняя и богатая история у этого места. В доме №33 размещались церковные хозяйственные службы, а в уцелевшем доме №35 жил сам настоятель.

Сажинская, 35

Дом имеет своеобразный декор. Особо интересен парадный вход. Это первый известный в Омске образец полуторной двери. Т.е. обычно открывается широкая створка, а сбоку есть узкая, которая тоже может открываться по надобности. Но эта дверь интересна тем, что с противоположной стороны есть вторая узкая створка, которая делает всю композицию симметричной. Особого функционального смысла в ней нет. Но кособокие решения не укладывались в сознании наших предков. Уж такие они были люди, не переносили дисгармонию.

Подали мы нашим Обществом охраны памятников на этот дом заявку о включении его в список вновь выявленных памятников. Приходим на совет при минкульте, который должен определять, имеет ли объект признаки культурного наследия. А там вместо искусствоведов и историков сидят в подавляющем большинстве городские чиновники (как горько шутили в 30-е годы – «искусствоведы в штатском»). И они выдают: «А мы этот дом все равно снесем. Не захотят добровольно, так по суду». Я пытался возражать: подождите, а как же историко-культурная ценность – есть она или нет? Они смотрят на меня как баран на новые ворота – мол, ты о чем?

Начинаю выяснять, что за нужда его сносить. Говорят, что он включен в список ветхих. Почему? Дом добротный, полностью благоустроен, приватизирован. Владельцы всем довольны, в улучшении жилищных условий не нуждаются. Выясняю, как они согласились признать дом аварийным. А, оказывается, никто их не спрашивал. Его признали ветхим заочно. Так же было с домами на Пушкина. Там жильцам пришлось через суд доказывать, что их дома не ветхие, и отменять решение межведомственной комиссии. На  Сажинской, 35 сейчас заняты тем же. Но гор. администрации не терпится снести дом. Они отключили хозяевам тепло и свет. Им говорят: вы не понимаете своего счастья, мы выселим вас в загородное гетто в Рябиновке, в картонные дома. Ну и что, что у вас стены из массива дерева, а там из стекловаты и картона, ну и что, что у вас потолок 4 м, а там 2,5, ну и что, что здесь вы живете в центре, в отдельно стоящем доме с усадьбой, а там будете жить в клетке муравейника и добираться туда по часу, зато там дома новые. Это ничего, что они сразу промерзают, плесневеют и протекают – мы подмажем, заткнем, и жить можно, вам и так сойдет. И тем более никто не вспоминает, что людей сгоняют из родовых гнезд, где они жили много поколений и сохраняли память места. У людей обрубают родовую память, превращают их в родства не помнящих. Ведь в старых домах жили в основном коренные омичи, которые не то что уезжать из Омска не собирались, их невозможно было выгнать из города. А теперь, когда терять уже нечего, отчий дом уничтожен, их ничто не держит. Картонный барак в Рябиновке можно уже променять на что угодно.

Людям цинично говорят: мы о вас заботимся, вам опасно оставаться в вашем доме. Но даже межведомственная комиссия не набралась смелости поставить износ этого дома более 60%. Но такой износ легко восстановим. Несущие конструкции в удовлетворительном состоянии. Или кто-то уже заказал участок под застройку.

В городской администрации упорно твердят владельцам дома: мы любой ценой сделаем вас счастливыми, даже если вы этого не желаете. Я хочу пожелать владельцам терпения и стойкости. Ведь именно они на самом деле сохраняют памятники от уничтожения.

Игорь Коновалов