Похоже, Сергей Родионович слишком увлекся фривольными зарубежными пьесками, вроде французских «Пижамы на шестерых» или «Зимы под столом» – зрелищных, но потакающих дешевым вкусам. Логика толкала его сделать следующий шаг: делать, так уж делать, прогреметь на всю Европу, быть приглашенным в Вену, на берега Дуная, для показа своего спектакля там, где и происходит действие, – заманчиво, аж голова кружится. Побывать «на том самом месте», как побывали артисты в Альпах после замечательного спектакля «Альпийская баллада».

Манило, конечно, и зарубежное имя Петра Шальши – «всемирно известного австрийско-польского режиссера», как преподносит его театр. И что за диво, издалека, сразу из двух стран прибыл к нам Всемирноизвестный. Пора, однако, перестать приклоняться перед зарубежными «всемирными». В 1915 г. пленные австрийцы, размещенные в концлагере Омска, трудились на строительстве зданий и сооружений города и Омского уезда. В лесничествах и у отдельных крестьян за кусок хлеба копали колодцы, котлованы, насыпали грунтовые дороги, по которым и сегодня приятно ездить за грибами. Ночевали они в землянках, в стогах соломы, в шалашах, но показали себя положительно, сбегали редко. Тогда они были при деле и оставили о себе хорошую память, а теперь?

Заведующая литературной частью театра Дина Литвина докладывает: «Удивительный подарок приготовило Омское польское сообщество и австрийское правительство к 300-летию Омска». Действительно, подарок за гранью здравого смысла, в лучшем случае он сродни «троянскому коню». Данайцы после безуспешной осады Трои прибегли к хитрости: они соорудили огромного деревянного коня, оставили его у стен Трои, а сами сделали вид, что уплывают. Троянцы втащили коня в город, а ночью данайцы, спрятавшиеся внутри коня, вышли, перебили стражу, открыли городские ворота, впустили вернувшихся товарищей и таким образом овладели Троей. Всё сходится, «троянский конь» в Омске столь же опасен в деле разрушения психики и нравственности молодежи, т.к. преподносит непотребные отношения между мужчиной и женщиной за норму поведения.
Короче и проще сказать, подобный «подарок» от не столь далеких потомков военнопленных австрийцев и коллектива Лицейского театра сродни дохлой кошке, подброшенной омичам. Хотело бы австрийское правительство сделать подарок Омску, нашло бы общие страницы своей истории и нашего города и рассказало бы не о сексе австрийского солдата с проституткой на берегу Дуная, а о том, как, например, русско-советские солдаты из Омска освобождали Вену и берега Дуная от фашистов весной 45-го года, и австрийские женщины приветствовали их. Подтвердили бы, что «помнит Вена, помнят Альпы и Дунай тот цветущий и поющий яркий май».

Нет необходимости смотреть этот спектакль потому, что в какую сценическую обертку (фантик) ни завернуть содержание пьесы, оно останется порочным и дурно пахнущим. В региональных СМИ появилось множество реплик и предложений по поводу судьбы спектакля «Хоровод», и большинство из них высказывают возмущение, типа: «Руки прочь от Лицейского театра». Одни ссылаются на то, что, мол, пьесу теперь ставят на Бродвее и снимают в кино Гейропы, но это лишь свидетельство того, каким же надо быть пустым и ничтожным гражданином России, чтобы выходить с таким обоснованием показа гнилой пьесы.