Мужчина, которого доставили в тяжёлом состоянии из-за перенесённого инсульта, отвязался и выпрыгнул из окна, разбившись насмерть.

В редакцию БК55 накануне обратилась омичка Светлана К. Уже почти полгода она пытается добиться возбуждения уголовного дела по факту смерти супруга Геннадия. Его не стало в сентябре 2017 года. 9 сентября 60-летний мужчина выпал из окна второго этажа БУЗОО «Клинический кардиологический диспансер», расположенного на улице Лермонтова. Омича экстренно доставили в БСМП №1, врачи диагностировали у него политравму, ушиб мягких тканей головы, закрытую травму головы, перелом 5-7 ребер справа, ссадину груди, открытый перелом правого поперечного отростка. Четыре дня медики боролись за жизнь пациента, но спасти его не удалось.

Как рассказала Светлана, её супруг несколько лет мучился от болей в сердце, но к врачам обращаться не торопился. Он оказался в Кардиологическом диспансере утром 3 сентября, когда у него произошёл инсульт. Врачи, поставив ему диагноз «Острое нарушение мозговой деятельности», определили его в отделение реанимации. Однако спустя 4 дня лечащий врач сообщил Светлане, что в связи с поступлением тяжёлых больных и нехваткой мест в реанимации её супруга вынуждены были перевести в палату интенсивной терапии.

Уже в ходе предварительной проверки по факту смерти Геннадия выяснились и другие детали. Как оказалось, незадолго до падения её супруг вёл себя агрессивно, постоянно предпринимал попытки встать с кровати и покинуть палату, в итоге врач-психиатр, осмотрев мужчину, рекомендовал временно привязать его к кровати.

– В 22 часа 9 сентября  при вечернем обходе его зафиксировали. Зафиксировали мягко, то есть он мог шевелить руками и ногами, – позднее установил следователь следственного отдела. – Туго фиксировать запрещено, так как от сильной фиксации могут быть повреждены области, за которые производится фиксация (запястья). Ноги К. не фиксировали, так как это также запрещено. А около 23 часов обнаружили, что К. нет в палате, при этом окно было открыто, затем увидели, что на земле под окном палаты он лежит, при этом шевелился, что-то говорил, но что именно, было непонятно.

Следователь в результате проверки в октябре 2017 года вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Он пришёл к выводу, что медперсонал действовал по инструкции, в действиях медперсонала не было установлено неисполнение или ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей.

Однако супруга Геннадия Светлана считает, что ставить точку в этом деле рано. Она нашла массу недоработок. В частности, по её словам, отсутствует заключение судебно-медицинской экспертизы и материалы внутренней проверки минздрава сотрудников указанного учреждения.

Кроме того, в постановлении указывается, что в обязанность медсестёр не входит постоянно находиться в палате, так как это общая палата, а не реанимационная или интенсивной терапии. В этом случае, говорит Светлана, непонятно, на каком основании её супруг был переведён в общую палату? Позволяло ли его физическое и психическое состояние находиться на лечении без постоянного наблюдения со стороны медицинского персонала?

– В постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела следователь несколько раз пишет, что: «К. злоупотреблял спиртным, на протяжении всей жизни К. употреблял периодически спиртные напитки, употреблял спиртные только по праздникам, спиртным не злоупотреблял». Всё это следователь пишет в одном предложении, смысл предложения теряется, как будто фразы вставлены из разных предложений, что говорит о том, что документ составлен небрежно и неграмотно. Данные утверждения основаны на якобы моих показаниях. Я таких показаний не давала, мой муж не является алкоголиком, не злоупотреблял спиртным. При опросе я только сообщила, что употреблял спиртное, но в обычных количествах, по праздникам, – отмечает женщина.

И самое главное, что остаётся непонятным для Светланы, с какой целью привязывали её супруга к больничной койке?

– Основная цель фиксации пациентов к кровати – ограничение их двигательной активности, не дать им возможности встать, ходить. Если он сам развязался, то, соответственно, медсестра некачественно или неправильно его зафиксировала, что является нарушением, повлекшим причинение пациентом себе тяжкого вреда здоровью, – рассуждает Светлана.

Она отмечает, что если происходит подобная трагедия в детсаду, с ребёнком, то виновными всегда являются воспитатели либо другой персонал детсада, которые не уследили за ним. Потому что малыш не может отдавать отчёт своим действиям. Почему тогда в данном случае нет такой ответственности медперсонала, ведь её муж тоже находился в беспомощном состоянии и не отдавал отчёт своим действиям?

Известно, что Светлана направила жалобу в прокуратуру Омской области и прокуратуру ЦАО о несогласии с принятым процессуальным решением и отменой соответствующего постановления. Материалы были направлены на проведение дополнительной проверки. Однако, по мнению Светланы, следователи её не провели качественно: постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 15.01.2018 года практически идентично с постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела от 25.10.2017 года.

Однако Светлана не сдаётся и вновь направила жалобу прокурору с требованием провести дополнительные следственные мероприятия для установления всех обстоятельств трагедии. Дождётся ли она ответов на свои вопросы, покажет время. Остаётся лишь надеяться, что сотрудники следственных органов покажут свой профессионализм, а не будут делать «копи паст» одних и тех же документов.