У любящей театр адвоката Романовской — неплохие шансы «перевести стрелки» со своего клиента подполковника Оляницкого на его подчиненную.

Вчера БК55  сообщал, что в суде по уголовному делу в отношении бывшего начальника следственного отдела (СО) по Кировскому округу Омска Романа Оляницкого, его подчиненной Ксении Бычек (Гордеевой) и адвоката Николая Хорошмана, похоже, начинаются «разборки» между первыми двумя подсудимыми.

В Кировском райсуде Омска, где рассматривается это дело, 20 августа состоялся допрос трех свидетелей обвинения: следователя СО по Кировскому округу Омска Светланы Клишиной, потерпевшего Александра Константинова и мужа обвиняемой Александра Бычек.

И уже начала проявляться тактика защиты.

Из всех подсудимых самая сложная ситуация у Оляницкого. У него же, вероятно, и самый дорогой адвокат — Наталья Романовская.

Защита Романовской в этом судебном процессе напоминает (на наш субъективный взгляд) некое театральное действо. Адвокатесса давно увлечена театром и даже была консультантом омской постановки «Леди Макбет Мценского уезда». Омским СМИ она признавалась в своей мечте написать книгу в стиле «Дуры Lex» Паланта. В общем, дама эта чрезвычайно многогранная и разносторонняя.

Свои таланты (в первую очередь, конечно, в юриспуденции) она не раз использовала, чтобы «отбить» от больших тюремных сроков обвиняемых во взятке или мошенничестве. Вот и на сей раз, видимо, всерьез вознамерилась доказать шаткость обвинения — в отношении своего клиента Оляницкого (забота о том, чтобы при этом не утяжелить участь других подсудимых, в ее обязанности не входит).

В ходе допроса следователя Клишиной Наталье Романовской, на наш взгляд, удалось добиться успехов. Сначала она получила от подчиненной Оляницкого (пока он работал) подтверждение, что тот был понимающим демократичным руководителем — таким образом предвосхитив показания мужа Ксении Бычек о давлении на нее со стороны начальника (и понизив уровень доверия к ним!).

Затем, после нескольких иных вопросов, Романовская развила тему демократичности своего клиента до того, что следователи могли попасть в кабинет Оляницкого в его отсутствие. Цитируем эту часть допроса.

Романовская: Вы говорите, что у вас был демократичный стиль общения с руководителем… А вы могли зайти в кабинет Оляницкого не через приемную?

Клишина: Да. У Романа Ярославовича была гербовая печать. У нас чаще всего задержания проходили в вечернее время, и ключи от большей части кабинетов, гербовая печать…

Романовская: Где хранились?

Клишина: Гербовая печать — в сейфе, ключи в шкафу слева. Если заходить из коридора (в кабинет Оляницкого — авт.), не через приемную.

Романовская: Оляницкий был в кабинете, когда вы заходили?

Клишина: Нет. Это были ночные задержания, мы писали СМС-ку, можно ли нам зайти.

Романовская: То есть можно было зайти и без Оляницкого?

Клишина: Да.

Вот и первый «заход» защиты Оляницкого к тому, что следователь (вероятно, Бычек) могла сфальсифицировать дело без его участия. И таких удачных вопросов (и полученных ответов) со стороны защиты Оляницкого было несколько.

Допрос Светланы Клишиной

У адвоката Ксении Бычек пока не получилось столь изящно отводить подозрения от своей клиентки — дальнейшие показания ее мужа говорят лишь о том, что ее могли принудить фальсифицировать дело (но любой сотрудник имеет право отказаться от незаконного приказа! — авт.).

Зато есть успехи в ходе допроса следователя Клишиной у гособвинителя.

Помошнику прокурора Клишина подтвердила, что Бычек обращалась к ней с просьбой подписать протоколы допросов потерпевшего Константинова и подозреваемых Знаменщиковой, Мохамбекова.

Пом.прокурора: Просила ли вас Бычек при передаче ей дела переподписать документы?

Клишина: Это было в несколько ко дней. Она подошла (я проводила следственные действия) и попросила переподписать. Как потом я узнала, это был протокол допроса Константинова. По нему она сказала, что я неправильно признала его потерпевшим, он может быть свидетелем — поэтому протокол был переделан. Потом — допрос Знаменщиковой и Мохамбекова.

Пом.прокурора: Содержание протоколов отличалось?

Клишина: Я не читала, потому что у меня были следственные действия. Она сказала: «Распишись». Я расписалась.

Пом.прокурора: А когда следователь вас допрашивал (уже по делу Оляницкого, Бычек — авт.) и вам предъявлены были протоколы — они отличались?

Клишина: Протокол допроса Знаменщиковой отличался существенно. Мой был на пяти-шести листах, а этот — маленького объема… О протоколе допроса Константинова я сказала…

Допросы потерпевшего Александра Константинова и мужа подсудимой Бычек оказались короче.

Константинов лично подтвердил суду факт фальсификации протокола с его показаниями. Допрос парня по делу об оформленном на его имя фальшивом займе провела следователь Клишина. Позднее, когда уже возбудили дело в отношении Оляницкого и Бычек, ему был показан протокол «его» допроса. Константинов заявил, что таких показаний не давал, подпись под протоколом не его. В суде он полностью подтвердил свои показания на предварительном следствии.

Александр Константинов

Муж подсудимой Александр Бычек поведал суду о том, что во время расследования дела о фальшивом займе его супруга неделю возвращалась домой «сама не своя», но подробностей ему не рассказывала. Обмолвилась лишь, что речь идет о 303 статье УК РФ, и что Оляницкий оказывает на нее давление.

Тут давление на свидетеля попыталась оказать Романовская — адвокат задала вопрос, который суд снял. Романовская на этом не остановилась и расспросила Александра Бычек о здоровье детей в период расследования дела о займе. (Вероятно, подразумевалось, что подавленное состояние его жены могло быть вызвано вовсе не ситуацией на работе). Свидетель ответил, что ничем серьезным дети тогда не болели.

Конечно, выглядит все это не слишком красиво. Но когда маячит тюремный срок — тут каждый сам за себя…

В завершение суд удовлетворил ходатайство помощника прокурора о приводе на следующее заседание двух неявившихся свидетелей (в том числе Знаменщиковой) и допросе шестерых новых.

Состоится оно 24 августа, после чего объявлен перерыв в заседаниях до 7 сентября.

Наташа Вагнер