Перечислив по совету следователя Бычек 5 тысяч рублей для онкобольных малышей, обвиняемая в фальшивом займе якобы загладила вину. Но потерпевший об этом не знал!

БК55 продолжает освещать судебный процесс по уголовному делу в отношении бывшего начальника следственного отдела по Кировскому округу Романа Оляницкого, его подчиненной Ксении Бычек (Гордеевой) и адвоката Николая Хорошмана.

Напомним: Оляницкого обвиняют в получение взятки за организацию фальсификации доказательств по уголовному делу, Бычек — в фальсификации доказательств, Хорошмана — в передаче взятки.

На двух последних судебных заседаниях, кроме просмотра видео передачи взятки (подробности ЗДЕСЬ) состоялись допросы подсудимых Хорошмана и Бычек.

Николай Хорошман полностью признал вину в передаче взятки и просил суд огласить его показания в ходе предварительного следствия — которые он полностью подтвердил.

Из этих показаний следует, что Оляницкий не просто вымогал взятку, но и угрожал посадить подозреваемых, если деньги ему не передадут.

Вот часть показаний Хорошмана:

«При встрече с Оляницким я рассказал ему про дело (о фальшивом займе — авт.) и спросил, можно ли что-то сделать, чтобы вывести людей (из-под уголовного преследования — авт.).

Оляницкий, не дослушав, сказал, что может вывести их из дела — все поддельные договоры у него на руках, в дело он их не пускал.

Есть вариант, что он не будет пускать их в дело и будет только 303-я статья. Знаменщикову надо убедить взять все на себя.

Я ответил, что Знаменщикову не знаю. Тогда Оляницкий сказал, что сам может ее убедить, и что он даст указание подчиненным сделать новые протоколы допроса Знаменщиковой.

Потом ручкой на бумаге написал «250». Я понял, что это сумма — сказал, что передам. Он порвал лист и выбросил.

Я позвонил К. (свидетель обвинения) и предложил встретиться на ул. Труда — передал разговор с Оляницким. Тот сказал, что все понял и переговорит с людьми. После этого я два дня не общался и не встречался с К. 

Тогда поступило сообщение от Оляницкого: «Добрый день, твои люди молчат». Я снова позвонил К. и спросил, есть ли решение. Тот ответил, что люди еще думают…

Тогда Оляницкий написал все данные — что документы у него, и нигде их не будет».

А чтобы ускорить процесс, Оляницкий, как следует из показаний Хорошмана, поторопил «тугодумов»:

«Потом от Оляницкого поступили сообщения угрожающего характера — что если его условия не будут выполнены, то все люди сядут. Я передал это К. и получал от него деньги для Оляницкого два раза».

Далее Хорошман рассказал в своих показаниях об оперативно-розыскных мероприятиях ФСБ по передаче взятки (БК55 уже сообщал подробности):

«Я подъехал в следственный отдел, вошел в кабинет Оляницкого. Хотел положить ему деньги на стол, но Оляницкий остановил меня — указал рукой на шкаф. Я положил туда. После этого Оляницкий сказал, что все нормально, документы он в дело вкладывать не будет».

Похожий рассказ прозвучал и о передаче второй части денег.

— В содеянном раскаиваюсь, — сообщил Николай Хорошман суду после того, как были озвучены его показания.

Адвокат подсудимого Максим Драп ходатайствовал об освобождении своего подзащитного от уголовной ответственности за то, что тот добровольно сообщил подробности преступления и способствовал его раскрытию.

При этом Драп уточнил, что если бы Хорошман (который знает законы) заботился о менее тяжкой для себя уголовной статье, то мог бы сказать, что хотел деньги присвоить. Однако он признал вину в более тяжком преступлении — передаче взятки.

И тут себя проявила адвокат Оляницкого Наталья Романовская — ее хорошо поставленный голос местами прерывался от праведного негодования.

Объяснив суду, почему Хорошману следует отказать в освобождении от уголовной ответственности, адвокатесса воскликнула:

— Поступок Хорошмана низкий и аморальный! Это катастрофа!.. Хорошман вознамерился сам получить деньги — об этом я буду говорить в прениях!

На слове «аморальный» части присутствующих в зале стало неловко (так мне показалось) — еще свежи в памяти озвученные в ходе суда аудиозаписи, где высокоморальная Романовская угрожает свидетелю обвинения (подробности ЗДЕСЬ).

Пропустив мимо ушей обвинения от этой дамы в «аморальности», Хорошман парировал по существу дела:

— От меня не было ни одного инициативного СМС-сообщения Оляницкому по деньгам — все сообщения шли от него.

Однако пом.прокурора тоже оказалась против освобождения обвиняемого от уголовки — мол, не совсем добровольно он помог следствию, а после задержания.

…Цитировать подробно допрос Ксении Бычек, которую гособвинитель считает подельницей Оляницкого, смысла особого нет.

Суть ее защиты сводится к тому, что бывшая следователь:

во-первых, фальсифицировала протокола допросов по заданию Оляницкого (на которого якобы давило неведомое высшее начальство — кто конкретно, из какого ведомства — от усердно продвигающей эту версию Романовской так и не прозвучало);

во-вторых, не расписывалась в них и не ставила даты, и в таком вот виде передала Оляницкому.

(Но тогда это просто бумажки, а не документы. И подписать их мог, судя по показаниям бывших подчиненных Оляницкого, любой находившийся в здании следственного отдела.

Напомню: несколько следователей сообщили суду, что даже в отсутствие Оляницкого в его кабинет мог войти любой.

А может, это ночное привидение фальшивые протокола подмахнуло?).

 (Подробности изготовления фальшивок — ЗДЕСЬ).

Следует отметить, что линию защиты Бычек в этом заседании выстраивала своими вопросами в основном адвокат Романовская. И к некоторым вопросам она (как это уже было при допросе Знаменщиковой) старалась проговорить и ответы — за что получила замечание судьи.

А вот информация к размышлению.

В ходе судебного процесса не раз говорилось об известном в Омске Благотворительном фонде «Радуга» — о том, что обвиняемая по делу о фальшивом займе Марина Знаменщикова перечислила туда деньги перед передачей ее дела в суд (по «легкой» 303-й статье УК РФ).

Судья Дмитрий Литвинов

Судья Дмитрий Литвинов решил прояснить у Бычек ситуацию с этим денежным переводом:

— Вы каким-то образом указывали Знаменщиковой на соблюдение требований для прекращения дела со штрафом? Компенсацию ущерба? — доброжелательно спрашивает судья.

— Накануне Оляницкий дал мне бумажки фонда «Радуга» и сказал передать их Знаменщиковой, — отвечает Бычек.

— Для чего вы их передали?

— Оляницкий сказал.

— А Знаменщикова вам впоследствии квитанции показала?

— Куликова (адвокат Знаменщиковой) скидывала об оплате в фонд.

— Для чего нужно было в фонд «Радуга» перечислять? — терпеливо, все так же благожелательно уточняет судья Литвинов.

— Потому что потерпевших по 303-й статье нет, но исходя из необходимости возмещения вреда… — таким образом она возместит ущерб, сказал мне Оляницкий.

Итак, в уголовном деле о фальшивом займе используется Благотворительный фонд «Радуга» — фактически хоспис для онкобольных малышей.

По закону, взнос в благотворительный фонд может быть смягчающим обстоятельством (заглаживание вины перед обществом), если в деле нет потерпевшего или вина перед ним заглажена.
Ни о каком заглаживании перед ним вины потерпевший по делу Константинов на тот момент не догадывался! Напротив, он подал заявление о фальсификации протокола его допроса у Ксении Бычек.

Лишь позже, в суде, Романовской удалось-таки добиться от парня ответа, что особого ущерба ему не причинили. «Красивый ход», ничего не скажешь…

С учетом всего сказанного, наш промежуточный прогноз по уголовному разбирательству таков: если судья Литвинов и впрямь поверит Романовской и Бычек (которые, напомним, в начале процесса радовали взгляд, появляясь в суде в красивых нарядах, на каждом заседании — разных), то шансы Оляницкого и его подельницы отбиться от тюрьмы резко повышаются.

Но немного тревожно за Хорошмана — как бы ему не «прилетело» по полной программе за то, что «сдал» двух таких милейших людей…

Наташа Вагнер