В Кировском суде Омска продолжается рассмотрение дела депутата Законодательного собрания Омской области Кипервара, обвиняемого в уклонении от уплаты налогов.
Напомним, по версии следствия, в период 2015–2017 годов Кипервар, будучи директором ООО «Западно-Сибирский металлургический комбинат», не заплатил 45,8 млн руб. налогов — предоставил ложные сведения о доходах. С июня прошлого года он уже не является директором комбината — вместо этого возглавил собственное ЗАО «Строительно-монтажный трест № 7» (однако трест временно не работает).
Как правило, в такого рода делах главная и самая напряженная часть судебного противостояния — это спор непосредственно с налоговой.
Как ранее писал в своих материал БК55, уже имелись некоторые вопросы к работе налогового инспектора, а совсем недавно в рамках судебного процесса возникли сомнения насчет выводов экспертов Следственного комитета: «как повлияло при исчислении к уплате налога на добавленную стоимость включение в состав налоговых вычетов сумм НДС, предъявленных контрагентами».
Вопросы эти возникли с появлением в зале суда эксперта, приглашенного стороной защиты. Независимый эксперт, как писал БК55, подняла ряд вопросов, касающихся, так или иначе, качества уже проведенной экспертизы:
Но у нас все-таки судебное заседание, поэтому логично ожидать, что у критикуемой стороны будет возможность пояснить свою позицию. И вот — на заседание для допроса были приглашены два сотрудника 3-го отдела Сибирского филиала ФГКУ СЭЦ СК России.
Начать стоит с того, что означенные эксперты к попыткам стороне защиты поставить под сомнение собственный профессионализм отнеслись крайне неодобрительно. Что одна, что вторая девушка пришли на заседание в крайне раздраженном расположении духа и дальнейшие события благости не прибавили. Это, в принципе, легко понять, однако казалось бы — вот он звездный час, возможность дать отпор «клеветникам и гнусным инсинуациям», доказать свой профессионализм, отстоять доброе имя свое, в частности, и госструктуры их приславшей, в целом!
Но все пошло не так.
Напомним, вкратце, в чем же была суть претензий нанятого защитой эксперта.
-
С точки зрения законодательства судебно-экспертной комиссии экспертиза проведена не всесторонне (из шести томов дела экспертам были предоставлены только три и, в целом, имелось множество нарушений).
-
Ключевые для изучения документы были предоставлены в формате Exel, что не соответствует требованиям приказов УФНС, на которые ссылаются сами эксперты.
-
Каким образом экспертами подтверждалась достоверность данных и подтверждалась ли вообще.
-
Арифметический метод (сложение и вычитание) проведения налоговой экспертизы, как единственный используемый метод.
-
Причины включения одних документов в налоговый вычет и не включение других.
И на каждый из этих вопросов эксперты в процессе допроса дали ответ:
-
Материалы дела были предоставлены следствием и эксперты проводили исследование на их основании.
-
Данные были предоставлены налоговой и эксперты проводили исследование на их основании.
-
Это обязанность следователя (который, к слову, не имеет специальных бухгалтерских навыков) и эксперт только с предоставленными данными.
-
Методы, используемые в ходе исследования, указаны на странице 3 заключения.
-
Материалы дела были предоставлены следствием и эксперты проводили исследование на их основании.
Короткие и совершенно бесполезные ответы, суть которых сводится к тому, что, если что-то не так, то, извините, виноват следователь.
Вот и поговорили.
Стоило же задать какие-то уточняющие вопросы не касательно конкретного исследования, а просто бухгалтерской и налоговой деятельности, ответ каждый раз был:
«Это справочная информация и я не буду на нее отвечать. Это можно посмотреть самостоятельно в интернете».
А также:
«Я тут не на экзамене перед вами, чтобы стоять и цитировать законодательство».
Пропали втуне, оставшись без вразумительного ответа, вопросы о том, почему эксперты у следователя не запросили дополнительные документы, какой методологией эксперты пользуются при исследовании, какие профессиональные справочные материалы используют и еще многие другие.
Да и в целом, все так или иначе сводилось к фразе — «в целях ответа на поставленный следствием вопрос…» Ни шага право, ни шага влево.
При этом, в частности, стали известны некоторые детали исследования. Так первый эксперт, делая выборку по документам одному из контрагентов, не приняла к сведению документы, в которых это же предприятие именовалось аббревиатурой, хотя в предоставленных материалах дела о том, что это одно и то же предприятие, указывалось. При этом второй эксперт-таки сумела связать эти два наименования и принять их к сведению, ориентируясь, в прочем, не на предоставленные следователем данные, а на сопоставление дат и сумм сделок.
Таким образом, что-то вроде, если утрировать, «нам выдали бумажки, мы на калькуляторе цифры посчитали, а ежели что-то не так, так это следователь виноват, налоговая… И вообще кто угодно, кроме нас, а мы просто налог посчитали, что еще от нас нужно».
Позиция, достойная «профессионалов», что и говорить.
Судья: на счет-фактуре есть и сумма, и НДС?
Эксперт: да.
Судья: и в тех карточках счетов аналитических сводных, тоже есть эти сведения?
Эксперт: да.
Судья: самостоятельно, возможно, взяв счет-фактуру, прочитать, где указано НДС в каком столбце…
Эксперт: конечно…
Судья: … и, зная цифры, посмотреть эти цифры и, зная правила сложения, самому сложить?
Эксперт: если мы говорим о счете 60, то нужно проанализировать корреспонденцию со счетом 19, налог на добавленную стоимость, именно на этот счет, на 19, относится НДС по приобретенным товарно-материальным ценностям, которые становятся в книгу покупок.
Судья: самостоятельно можно сложить? Или вычесть. Если уметь.
Эксперт: можно…
Судья: если следователь вам назначил экспертизу, вы можете ему указывать, что он не может назначать экспертизу, что он должен самостоятельно посчитать? Или вы скованы тем постановлением, которое вам поступило?
Эксперт: если там содержатся справочные вопросы, то мы можем сообщить. Но данное конкретное исследование, это не простая математика. Необходимо иметь неспециальные познания в области бухгалтерского и налогового учета, чтобы оперировать тем же счетом 60. Следователь не знает, что в 60-м счете НДС можно поискать с корреспонденцией со счетом 19, вряд ли следователь, если ему кто-то об этом не подскажет, сделает эти манипуляции.
А потом силами адвоката выясняется, что никакие дополнительные меры и знания в контексте данного упомянутого документа, не применялись, все данные в нем были указаны и, в целом, было достаточно посчитать на калькуляторе…
Как нельзя более красноречиво описывает все происходящее на этом заседании диалог:
Адвокат: при исследовании вашем вы руководствовались 73-м федеральным законом*?
* — Государственная судебно-экспертная деятельность основывается на принципах законности, соблюдения прав и свобод человека и гражданина, прав юридического лица, а также независимости эксперта, объективности, всесторонности и полноты исследований, проводимых с использованием современных достижений науки и техники.
Эксперт: в целях ответа на поставленный вопрос…
Адвокат: не на вопрос, при непосредственно выполнении экспертизы?
Эксперт: 73 ФЗ — это закон о судебно-экспертной деятельности. Это деятельность эксперта в рамках судебной экспертизы. Это не заключение эксперта.
Адвокат: так вы руководствовались этим федеральным законом?
Эксперт: в какой части?
Адвокат: в части проведения экспертизы, в части непосредственного производства.
Эксперт: в части какой этого ФЗ я должна вам пояснить?
Адвокат: вы вообще им руководствовались или нет?
Эксперт: я являюсь государственным судебным экспертом.
Адвокат: на вас действие этого федерального закона распространяется?
Эксперт: естественно.
Адвокат: так вы руководствовались им в своей судебно-экспертной деятельности или нет?
Эксперт: руководствовалась…
При этом представляется маловероятным, что показания экспертов, как независимого, так и налогового, так уж сильно повлияют на итоговое решение суда. Как бы там ни было, и как бы криво не осуществили свою работу налоговые инспекторы или судебные эксперты, но документы есть документы, цифры есть цифры, даже если они посчитаны на калькуляторе, и следствие есть следствие.
Стоит отметить, что свою вину в контексте отдельно взятого, конкретно 2015 года, подсудимый особо не отрицал, допуская, что в тот период могли быть недочеты и неуплаты, осуществленные, однако, без злого умысла, а исключительно по недосмотру. Связано это, согласно заявлениям стороны защиты с тем, что на тот момент, в отсутствие налаженных автоматизированных систем как в налоговой, так и в банковской сферах, отслеживать добросовестность контрагентов было куда сложнее.
Что же касается остального вменяемого периода, то там вопрос все еще продолжает крутиться в плоскости «а был ли мальчик», то есть контрагент, в контексте которого защита активно доказывает, что он был, а обвинение, как ему и полагается, что его не было.
ЧИТАТЬ ПО ТЕМЕ:
-
В Омском суде началось рассмотрение уголовного дела депутата Заксобрания Андрея Кипервара
-
Возвращение блудных свидетелей или Про «нюансы» борьбы депутата ЗС Кипервара и налоговой
Сообщите новость
Версия для печати
