Бизнесмен Александр Стрельников предложил поставить мемориал жертвам крушения теплохода «Полесье», пообещав профинансировать собственную идею.

«Омскрегион», конечно, сообщает, что это инициатива некоторых родственников погибших, но в это верится с трудом – вовсю идет судебный процесс над капитаном корабля Юрием Ратько, люди заново переживают трагедию и вряд ли могут думать о чем-то другом. 4 июня перед очередным слушанием дела, выяснилось, что большинство потерпевших узнало о «своей инициативе» из интернета. Больше того – выступая на суде, родные погибших говорили, что им ничего ни от кого не надо. Хотя, понятно, что языки у них не повернутся отказаться от памятника. Главное – вовремя спросить…

Почему эту идею поддержала топонимическая комиссия, мне непонятно. Мне, впрочем, вообще невдомек, как можно ставить памятники без согласия жителей. Тем более, что и они не в восторге от такого решения. Хотя из 10 членов топонимической комиссии против проголосовал один Владимир Селюк, но сделал он это не от себя лично, а от Общества коренных омичей, председателем которого является. По его мнению, это будет памятник халатности и разгильдяйству. Если позволите, напомню, Западно-Сибирская транспортная прокуратура, инициировав проверку после крушения теплохода «Полесье-8», выявила массу нарушений «Омского речного порта»: от отсутствия лицензии на перевозку пассажиров до фиктивной проверки транспортного средства. Капитан судна был нетрезв, начальник службы пассажирских перевозок это прекрасно видел, недрогнувшей рукой отправив шестерых на смерть, 11 – к тяжелым травмам, от которых они вряд ли когда-нибудь оправятся. Как и те 39, что мало пострадали физически, но увидели смерть в лицо.

Я, хоть и не отношусь к коренным омичам, мнение Владимира Ивановича разделяю полностью. Памятник должен нести историческую, политическую, воспитательную функции. Погибшие при крушении, судя по тому, как плачут родственники в зале суда, были любимы. И, безусловно, достойны монументов, которые поставят на их могилах. Их смерть была мучительной, но не героической. Она не изменила ничего ни в сознании людей, ни тем более – в истории. Во всяком случае, судя по тому, что «Омский речной порт» считает самым-самым потерпевшим… себя. И ни мэр, ни губернатор почему-то не скажут его руководству: не позорьтесь.

Мемориал жертвам «Полесья» нельзя считать объектом культурного наследия страны, народа, человечества. Скорее, это надгробие. Но, увы, немного найдется в Омской области мест, где не нужно установить по такому надгробию. 6 марта при взрыве цистерны на заводе СК погибли двое рабочих. Во время урагана 26 апреля – совсем юная девушка в Троицком и пожилая женщина в Омске. 23 марта в колодце поселка Таврическое замерз 7-летний мальчик. Их нелепая и мученическая смерть не перевернула жизнь области. Как обычно, ответили «стрелочники», но ни предприятия, ни улицы не стали безопаснее. Добавьте к этому 14-15 человек, ежемесячно погибающих в ДТП, и часто по вине не собственной, а дорог и дураков, за них отвечающих. Приплюсуйте пациентов, умирающих от неправильных диагнозов; взрослых, отравившихся некачественными продуктами; детей, которым во время не нашлось средств на операцию… Их всех любили! Они все достойны не памятников, а надгробий. Давайте превратим область в филиал кладбища? Или скинемся и воздвигнем обелиск нашим властям, чтобы они с его высоты плевали на смертельные разгильдяйство и халатность.

Может быть, пассажиры «Полесья» заслужили памятник своей массовой гибелью? То есть память определяется количеством умерших? Погибло шесть человек – установим часовенку с колоколом, как предлагает Стрельников. Рухнет один из мостов, опоры которых находятся в плачевном состоянии, тогда уж соорудим храм? Мне почему-то кажется, что ценен каждый человек, и даже среди сотен погибших каждый оплакивает своего. Слова «смерть» и «деньги» сочетаются плохо, но бронзовый памятник с хрустальными подвесками стоит недешево. И специальные посты, которые обещает выставить администрация Ленинского округа, тоже не будут бесплатными.

Почему бы топонимической комиссии не порекомендовать директору торгового дома «Омский ювелир» направить свои усилия и средства ну хотя бы на сохранение тех памятников, которые уже стоят с ее благословления?

Кстати говоря, с потерпевшими крушение психологи не работали. Разве что с некоторыми из тех, кто лежал в больницах. И не надо быть тонким знатоком человеческих душ, чтобы понять – все они чувствуют себя жертвами, до сих пор не оправившись от потрясения. У многих впереди еще годы лечения. Сколько еще предстоит пройти полуторагодовалому Ярославу с переломленными костями, в том числе – теменной? А его молодой маме с раздробленными ногами, которая хромает до сих пор? Неизвестно, как будет чувствовать себя ребенок женщины, беременной во время крушения. Как чувствует себя она, понятно: волнуется за малыша, который никогда не видел маму красивой - ее лицо обезображено до неузнаваемости. Почему бы ювелиру не помочь живым? Или это неинтересно? Ведь фамилии людей, в честь которых бизнесмен воздвигнет часовню, кроме родных, никто – в том числе и он, и члены топонимической комиссии - не запомнит. А вот свое имя Стрельников таким образом запечатлеет на десятилетия. Какой-то российский феномен: чем глубже делаются карманы, тем больше тянет к богу. У нас уже был один крупный деятель, любящий, вопреки религиозным канонам, подписываться на дарах мечетям и церквям…

Наталья Яковлева