Депутата регионального Заксобрания судят за мошенничество, растрату и кредит.

Процесс над Хабулдой Шушубаевым в Первомайском суде идёт уже не первую неделю, но потерпевшие – дольщики «Ясной поляны» – до сих пор приходят на каждое заседание.

И не только потому, что каждого из них по закону обязаны допросить; ведь выслушать за одно заседание успевают не больше пяти человек, а приходит всё равно несколько десятков.

Есть что-то завораживающее в этом уголовном деле. Начиная с подсудимого, который, уже находясь под следствием, умудрился выиграть выборы в Заксобрание – и заканчивая самим процессом. Далеко не самым обычным.

Главный герой

Главное действующее лицо этой судебной драмы – далеко не Шушубаев, молча сидящий на первом ряду.

Всё внимание и, кажется, вся ненависть обманутых дольщиков прикованы к его адвокату.

К чужому вниманию адвокат Андрей Хабаров наверняка привык, а на ненависть просто не обращает внимания. Более того – успешно её увеличивает. Он закидывает потерпевших каверзными вопросами, находит нестыковки в документах.

Почему квартира оформлена на одного члена семьи, а потерпевшим выступает другой? Зачем вы вносили свои деньги, а в квитанцию вписывали сына? Ваша доверенность не подходит, ваш договор заключён неправильно, смотрите пункт шесть подпункт двенадцать...

Каждый такой вопрос приводит к гневным перешёптываниям и недобрым выкрикам из зала. Это понятно: собравшиеся ждут свои квартиры по шесть-восемь лет, вынужденные ютиться у родственников или снимать жильё. Некоторые, как мать одного из потерпевших, не дождутся уже никогда.

Чаша народного терпения переполняется, это неизбежно – и наступает развязка, в ответ на очередной вопрос адвоката потерпевшая отвечает с плохо скрываемой иронией. Хабаров удивлён и обескуражен, он отвечает – в расстроенных чувствах и, как кажется, искренне.

«Поверьте, я просто пытаюсь делать свою работу. Это моя работа – задавать вопросы Я не хочу вас обидеть! »

И как-то сразу становится понятно, что Хабаров не злодей, он просто находится в своей плоскости. В ней есть только подзащитный, который однозначно прав, высокий суд и «уважаемый процессуальный оппонент». Последний расспрашивает потерпевших, выстраивая из их слов конструкцию, которую адвокату положено сломать. Без ненависти; найти слабые места, стукнуть по ним несколько раз. Просто работа.

Прорыв иной реальности – той, где страдания, долгие годы бездомной жизни и просроченные платежи по ипотеке за несуществующую квартиру – вызывает у адвоката искреннее удивление. Не должно быть такого в суде, процессуальными документами не предусмотрено.

Защитник обездоленных

Прокурор, Антон Рябуха, зримо противопоставлен Хабарову. Он отстаивает противную адвокату позицию, сидит за противостоящим столом и ведёт себя противоположным образом. Более спокойно, можно даже сказать – незаметно: ему даже не нужно допрашивать дольщиков, те всё рассказывают сами.

Достаточно изредка задавать уточняющие вопросы, а в конце – угрожающим рефреном – спрашивать, кто виновен в том, что дома «Ясной поляны» до сих пор не достроены. Одно и то же у каждого из нескольких десятков потерпевших.

Со стороны может показаться, что прокурор, как и адвокат, обитает в мире чистых юридических абстракций: вот оппонент, вот подсудимый. Обойти уловки первого, добиться приговора для второго; просто работа.

Или всё-таки не совсем? На самом первом предварительном слушании Рябуха, выйдя из зала, долго общался с группой обеспокоенных потерпевших. Рассказывал о том, как будет идти процесс, стоит ли дольщикам нанимать собственного адвоката («Нет. Теперь ваши интересы защищаю я»), что такое гражданские иски и каковы перспективы по итогам процесса получить компенсацию за годы ожидания.

«Будьте уверены: о вас не забудут. Посмотрите, сколько СМИ вокруг, сколько камер. Вы надеетесь на меня, а я – на вас», – резюмировал тогда обвинитель. В этом видится что-то большее; то, зачем люди, наверное, и идут работать в Прокуратуру.

Vox populi

Потерпевшие – все несколько десятков человек, регулярно приходящие на процесс – представляют третью, не похожую на другие сторону дела. За каждым из них стоит своя история; одни жаждут возмездия, другие философски отмечают, что не хотят кого-либо «сажать» – мол, только достройте уже.

Мнения относительно виновников всех бед тоже расходятся. Для большинства это Хабулда Шушубаев, ведь именно его называли «инвестором» в выпусках новостей, его рекомендовал сам губернатор, он вручал ключи от квартир в тех домах, что всё-таки были достроены. Кое-кто, впрочем, винит во всём абстрактное «руководство Рокаса».

Объединяет всех, наверное, только желание справедливости. Той, мифической, не завязанной на судебные правила и юридические тонкости, чтобы рассудили как нужно – и всё наконец-то стало хорошо.

С процессуальными тонкостями большинство потерпевших знакомо слабо – чем порой, и не без успеха, пользуется адвокат Хабаров. Впрочем, проблем ему это тоже добавляет. Дольщики активно комментируют происходящее, пытаются задавать вопросы адвокату и подсудимому, в ответ на особо резкие вопросы защитника с мест доносятся гневные возгласы.

Vox Dei

Судья Артём Толстых на фоне всего происходящего выглядит порой школьным учителем – справедливым, но строгим. Он урезонивает адвоката Хабарова, общается с обвинителем, пытается утихомирить разгневанных потерпевших. Разбираясь при этом в тонкостях дела; совершать все эти действия приходится практически одновременно.

Вот кто-то из дольщиков, устав от процесса и «несправедливости», уходит, хлопнув дверью. Вот защитник, в ответ на высказывание потерпевшей («А потом мои деньги испарились»), уточняет: «На самом деле испарились? То есть перешли в газообразное состояние? Или вы имеете в виду метафору?».

Судья смотрит на адвоката; долго, тяжёлым взглядом. Процесс, как считает Рябуха, может продлиться и год, и два.

Александр Зуев

Фото: Максим Самылкин