Этот печальный для города вывод можно сделать уже по первому судебному заседанию скандального «дела бутлегера Дмитрия Жидких»…

Впервые подсудимый по модной для Омска статье УК РФ 171.1 («Производство, приобретение, хранение, перевозка или сбыт товаров и продукции без маркировки и (или) нанесения информации, предусмотренной законодательством РФ») изъявил желание сотрудничать со следствием и Правосудием и «сдать» силовикам всю цепочку, промышляющую и крышующую потоки «левого» алкоголя и табака.

Безответно…

Похоже, единственными в городе-миллионнике, кто согласился выслушать откровения экс-полицейского о его связях с действующей алкомафией стала наша редакция – см. Не пора ли Москве выслать в Омск спецбригаду по борьбе с... алкомафией?!.

В меру наших скромных возможностей и сил мы перепроверили полученную информацию. Нам показалось, что гражданин Жидких не обманывает, не лукавит, не изворачивается. Его позиция выстрадана и в правовом, и в морально-этическом плане. Действительно, почему он обязан отвечать за организованный кем-то синдикат, имея с этого посуточную оплату за реально произведенную работу?!

«Левый» товар, по его словам, он не заказывал, не принимал, за него с поставщиками не расплачивался. Даже в составе рассекреченной ОПГ ему была отведена вполне скромная и адекватная роль «подсобного рабочего», как грузчика-экспедитора.

Не более.

И это, на наш взгляд, не способ уйти от наказания или «линия защиты», это осознанная позиция: выйти из дерьма «по самое не хочу» можно только исповедовавшись, признав свою часть вины и трезво взглянув на перспективы демарша.

Мне показалось, что решение далось фигуранту очень сложно. Но приняв его, человек последовательно идет на контакт с теми, кто реально хочет разобраться в ситуации и устранить первопричины массового наводнения Омска алкогольным и табачным фальсификатом.

По-крайней мере, Жидких, как на духу, поведал под аудиозапись массу пикантных подробностей и мелочей, которые невозможно ни придумать, ни заготовить для отвода глаз. Часть из этих откровений мы перепроверили, и они тут же нашли свое подтверждение.

Начиная от нового коттеджа еще одного экс-милиционера Сергея Домашина и арендованных на его сына складов. Как бы об этой строго конфиденциальной информации мог знать человек, которого по показаниям гр. Домашина тот «видел единственный раз в сентябре 2016-го на 3-м разъезде»?! Но ведь, что интересно,  именно в этот «разовый контакт» суперзаконспирированный и продуманный «бутлегер Жидких» успел предложить бывшему коллеге… прикупить ящик паленой водки!

И суд это «схавает»…

Хотя, с нашей точки зрения, это выглядит нелепым самоубийством, если учесть, что «продавец» на момент как бы случайного общения с экс-полицейским прекрасно знал, что Домашин является… агентом ОБЭП и лично контактирует по вопросам левого алкоголя с одним из тамошних начальников. В таком ракурсе показания Домашина, данные  следователю Бабкиной (супруге его патрона по негласной работе), смотрятся просто смешно. Если не выразить это другим более подходящим для ситуации словом: преступно!

Никто версию Жидких о работе на теневой «полицейский» алкосиндикат НЕ ПРОВЕРЯЛ.

Во-первых, никто не описал откровения наемного бутлегера во всей красе и подробностях. Не задокументировал.

И это не случайно. Это – опасно! Ведь все, что говорил подозреваемый, очень похоже на правду. Только при таком раскладе бездействие сотрудников городского ОБЭП и Следственного управления по борьбе с преступлениями в сфере экономики полиции находит свое логическое объяснение.

Во-вторых, ни одно из ходатайств адвоката и самого обвиняемого, направленных на подтверждение своих показаний, так и не было удовлетворено. Ни о проведении почерковедческих экспертиз расписок-поручений, полученных Жидких от двух начальников, ни про квартиры-машины «главарей».

Действительно, зачем?!

И так все понятно нашим «доблестным правоохранителям».

Виновный уже назначен, эффектный результат для статистики и для нового главы регионального УМВД получен. Чего еще нужно?! Слаженному придаточному организму.

Омской алкомафии.

На прошлой неделе в Куйбышевском районном суде г. Омска начались слушания по «делу бутлегера Дмитрия Жидких» (председательствующий судья – Людмила Селезнева).

О скоропалительности передачи уг/дела в лоно Фемиды красноречиво говорят документы. В день ознакомления фигуранта с материалами следователь Пеляк продлил сроки расследования до 25 июня 2017-го. И, получив это продление, тут же… свернул работу: в тот же день дело ушло на ознакомление, потом в прокуратуру, где было без йоты сомнений подписано заместителем городского прокурора Кальницким, а оттуда – в суд.

Видимо, аналогичный скоротечный пинг-понг ожидает «дело бутлегара Жидких» и в судебных инстанциях. Здесь «расследовать» уг/дело намерены в кратчайшие сроки. Действительно, затягивать такое знаковое дело нельзя.

Чревато…

На первом заседании прокурор Елена Сидорова озвучила обвинительное заключение. Лейтмотивом данного «текста» стали эпитеты «неустановленный» в различных смысловых и стилистических интерпретациях: «неустановленное следствием лицо», «в неустановленное время», «в неустановленном месте», «неустановленным образом», «неустановленным способом»...

Такое ощущение, что государство зря платит заработную плату всем этим бездельникам-«правоохранителям». Действительно, непонятно, зачем тогда «базы данных» силовиков, оперативное сопровождение, скрытое наблюдение, «прослушка», возбужденное уголовное дело, биллинг?! Зачем они все нужны, со своим инструментарием, если вся их «работа» сводится к… вычленению ненужного звена из слаженно функционирующего преступного организма. Такое ощущение, что омские силовики не «борцы с криминалом», а… «санитары преступного мира». Чистят его от слабых «фигурантов», чтобы организм… лучше функционировал.

Так получается?!

Выходит, что так. И эта тенденция прослеживается повсеместно.

Единичные, как бы разрозненные громкие дела (хоть по паленому алкоголю, хоть по аферам с муниципальной землей) никак не могут объединиться в одну ОПГ (точнее – ОПС, с учетом действующего состава фигурантов, находящихся на госслужбе). И сделать это некому! Разовые судилища над бутлегерами, посадки никак не влияют на качество жизни в Омске, на ситуацию на рынке теневого алкоголя. Жизнь в городе ухудшается, а теневой рынок… растет.

Ударными темпами.

Это – к слову. Но для понимания того, в какое подлое время мы живем.
Вырвать из контекста, закамуфлировать, навести тень на плетень, обмануть государство, бюджет, уничтожить население. Ни один преступный процесс, ни один криминальный синдикат в Омске не прекратил свою деятельность, благодаря силовикам. Все только множится и укрупняется.

Это раньше, в советские времена, милиционеры наводили порядок, искореняли преступность, выводили «оборотней» на чистую воду. Стражи порядка выдавали обществу позитивный результат и вполне осязаемые по фактуре «установочные данные». На фигурантов, на обстоятельства, способствующие преступлению, на профилактические и упреждающие мероприятия.

Теперь другое время, другие нравы. И сплошь –

«неустановленные лица».

Единственная из омских СМИ редакция Омского правого портала присутствует на резонансном суде по «делу бутлегера Жидких».

Судя по всему, здесь все хотят завершить ударными темпами. Чтобы по-тихому, без проволочки. Никому не нужных инсинуаций, скандалов и разоблачений. Такое ощущение, что всем все понятно. Всех все устраивает!

Зачем рассусоливать?

Похоже, что только у слушателей (журналист плюс студенты академии МВД) возникает вопросов больше, чем ответов. Взять, к примеру, два состоявшихся допроса действующих оперативников городского ОБЭПА А. О. Любчича и А. С. Бабыкина.

Честно скажу, для меня этот допрос полицейского Любчича, сравнительно молодого и по возрасту, и по стажу, типа дежа вю, аналогия с развалом УФСКН – один в один. Память у опера 24-х лет, как у пенсионера, нестыковки в показаниях граничат, со стороны, с враньем, ложью и лжесвидетельством.

Судья, адвокат, прокурор пропускают все мимо. Как будто, все так и должно быть.

Это – норма?!

Вот конкретика, которая на поверхности. По показаниям опера Любчича «понятых Трофимова и Малендора по дороге на ул. Лескова подобрали на ул.Б.Хмельницкого, сделал это кто-то из его коллег».

Сами понятые поясняют, что, во-первых, их пригласил на процедуру именно оперуполномоченный… Любчич. Во-вторых, например, понятой Малидор находился при этом не на улице Богдана Хмельницкого, а у «Кит-Интерьера». Это не совсем одно и то же. Точнее говоря, серьезная несуразица. Казалось бы, мелочь, но в контексте других подробностей, которые стоически не воспринимаются следствием-прокуратурой, это подтверждение позиции подсудимого, что «дело полностью фальсифицировано».

С самых «азов».

Суд, как последняя проверочная инстанция, на все это просто... закрывает глаза.

Действительно, какая разница, где и кто подобрал понятых?! – заявляет судья Селезнева. Возможно, и так, но если учесть, что по показаниям фигуранта Жидких данные понятые – «штатные» и «платные» завсегдатаи городского ОБЭПа, что именно эти понятые «не заметили» пропажи 20 тысяч бутылок паленой водки со склада, где происходила процедура ареста товара, все встает на свои места. Копаться в вопросе, откуда взялись понятые и кто они на самом деле, означает развалить стройную картину уг./дела и «преступления».

По самое «не хочу».

Дальше – больше. Опер, на совести которого, по Закону, «защита прав и свобод граждан», «интересов государства», судя по документам, продолжает лгать. Пусть это мое мнение, но оно мотивировано. Следующим.

Господин Любчич поясняет, что им «был произведен досмотр задержанного Жидких». «Составлен соответствующий протокол». Ничего необычного полицейский не припомнил: обыскали, изъяли личные вещи, деньги в количестве 104 тысячи рублей, описали, запротоколировали.

Но вот ведь не задача. Противоречат показания Любчича и материалам дела, и показаниям задержанного Жидких. В материалах дела значится… отказ фигуранта от подписи. Значит, не все гладко проходило?!

Но в реальности Жидких протокол личного досмотра и изъятия подписал. И, по логике вещей, не мог не подписать, потому как у него при личном досмотре были изъяты деньги, по словам Жидких, принадлежащие его супруге, частному предпринимателю. Это не его деньги, и он об этом неоднократно заявлял. И оперативникам, и понятым, и  следователям. И поэтому не расписаться в протоколе, где указано на изъятие этих средств, он не мог.

И он расписался. Об этом он и рассказал суду. Еще до допроса оп/у Любчича. Кстати, как утверждает Жидких, оформлял с ним документ не Любчич, а руководитель группы Задорожный. Между тем, в материалах дела имеется протокол… от опера Любчича и без подписи «фигуранта».

Якобы отказался!

Но тогда укажем и еще на одну несуразность в показаниях полицейского из ОБЭП Любчича. Он говорит, что «протокол досмотра составили на месте».

Даже по законам физики (про особенности омского судопроизводства уже просто молчим) – НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ!!! Протокол досмотра, судя по отраженным в нем временным интервалам, длился всего 15 минут. Хотя в нем были описаны сто купюр номиналом в тысячу рублей с их уникальными номерами и сериями. Давайте поспорим, что опер Любчич никогда в жизни не сможет переписать номера ста купюр, оформить протокол, соблюсти иные формальности за рекордные 15 минут. При самом безумном раскладе – это по 9 секунд только на одну купюру. Добежать до канадской границы за это время могут лишь герои Марка Твена.

Да и то в кино.

И дальше – по наклонной плоскости. Любчич под протокол суда и под запись о лжесвидетельстве утверждает, что «подсудимый лично присутствовал при пересчете изъятого алкоголя». Вот только показания бывшего и действующего сотрудника УМВД разнятся до неприличия.

Жидких утверждает, что на складе находилось без малого 50 тысяч бутылок чужой алкогольной продукции, а опер Любчич с сотоварищами насчитали… 20 тысяч с копейками. Чувствуете разницу? В финансовом выражении она составляет без малого…

3 000 000 рублей.

Но ужасно другое. Во всем этом, как мы полагаем, «постановочном спектакле» присутствовал практически весь личный состав городского ОБЭПА.

Как следует из материалов дела, «на склад ворвались 12-15 человек». Это означает только одно – они, сотрудники, прошли «испытание кровью», все поучаствовали в изъятии левого алкоголя, затем, в ополовинивании задержанной партии и, видимо, в дележе полученных дивидендов.

Эти наши догадки могут означать только одно – конкретное силовое подразделение УМВД России по г. Омску вконец испорчено, прогнило, деморализовано и подлежит срочному расформированию.

В кратчайшие сроки.

Так вот, возвращаясь к складу на Лескова. Ведь никто изъятую продукцию под протокол там не пересчитывал! Так утверждает Жидких. Его увезли на Фрунзе, чтобы подписать отказ от показаний в силу статьи 51 Конституции РФ.

Что можно было сделать и на месте.

Для чего сделан был «реверанс с отъездом», Жидких понял лишь потом. В материалах дела он обнаружил протокол процессуального действия «Осмотр места происшествия», который подписан… не им! Другими словами, основополагающий официальный документ уголовного дела  ФАЛЬСИФИЦИРОВАН!

Водку Жидких не пересчитывал, на каждой коробке, как указано в деле, подпись на бумажках, которыми должны быть по процедуре оклеены короба, не ставил. Кстати, это легко проверить. Осмотром вещественных доказательств.

Поэтому-то слова задержанного (тогда) и подсудимого (сейчас) о том, что «более половины груза было вывезено полицией» в неизвестном направлении, звучат веско.

И обоснованно.

Следующим опрошенным был еще один сотрудник ОБЭПа Александр Бабыкин.

Ранее полицейский трудился в экспертном отделе УМВД, имеет профильное экономическое образование. В обязанности данного сотрудника входила оценка изъятой 28 декабря 2016-го года алкогольной продукции из склада на Лескова.

Александр Сергеевич с поставленной задачей справился. На «отлично». Не мудрствуя лукаво. Взял справку из ОблСтатистики о средней рыночной стоимости одной бутылки водки в Омском регионе на нужную дату, умножил на количество изъятых бутылок, отраженное в протоколе, и вот он – гипотетический «коммерческий доход» подсудимого.

Почти 5,5 млн рублей.

У адвоката Евгении Липатовой возникли вопросы и по методике исчисления «упущенной выгоды», и по качеству изъятой продукции (почти вся она крепостью в 33 градуса и недотягивает до стандартных потребительских свойств данной категории товара), но защиту в корне прервала судья Селезнева:

– Не надо мне тут тень на плетень наводить. Человек же приобретает в магазине водку, исходя из данных, указанных на этикетке. А там мы видим что? Правильно, 40 градусов. Поэтому не нужно здесь инсинуаций.

В принципе на этом и закончились обсуждения суммы вмененной подсудимому коммерческой выгоды. Адвокат заявила было ходатайство об истребовании информации из Облстата, но ее то ли не услышали, то ли не восприняли всерьез. Вопрос для председательствующей судьи, похоже, был закрыт. Изначально.

Ее пониманием.

А вот, например, у меня вопросы остались. Я так и не понял суть данных расчетов «сертифицированного» сотрудника ОБЭПа.

Так получается, что изъятая со склада на Лескова продукция не «левая», не «немаркированная», не «контрафактная», а из числа введенной в гособорот?! И акцизные марки там не поддельные, а самые что ни есть официальные?! И потребительские качества – достойные «зло»употребления?! И в магазин ее по коммерческой цене вполне поставить можно и реализовать покупателям. И по система ЕГАИС она «пробьется»?! Так получается по логике участников данного судебного процесса!? Тогда, простите, за вопрос:

– В чем преступление?!

Криминал-то, как я понимаю, в том, что эта продукция не может быть реализована в привычном порядке. Бутылка водки «с Лескова» не может быть пробита и отражена в государственной системе ЕГАИС, с нее не платится налог, акциз, другие сборы, а значит, ее «коммерческая стоимость» не может быть равна «среднему показателю по рынку аналогичных предложений». Это же очевидно.

Именно поэтому данная продукция и конкурентна, что ее стоимость на порядок цифр меньше.

Чем в магазинах…

Судья Селезнева много и эмоционально рассуждает о том, что «Омск наводнен паленой водкой».

Ее искренне возмущает, что даже в солидной торговой сети нет уверенности, что покупаешь добротный по качеству товар. Трудно не согласиться с судьей. Но ведь все в ее руках и руках ее коллег по цеху. Если и дальше люди в мантиях будут потакать следствию и прокуратуре, которые, такое ощущение, что кормятся с теневого алко- и табакооборота, то, не удивлюсь, если кто-то из служителей Фемиды реально траванется. Купив «левый» товар в солидном супермаркете. С летальным исходом. Видимо, только тогда, засучив рукава, судьи начнут вникать в суть происходящего. Не на словах.

А на деле.

Не то, что силовики из ОП-7. И городской ОБЭП...

И – плевали они на Омскую полицию, прокуратуру и суд!

Государство – в проигрыше. Репутационном, экономическом, социальном...

Пока же все размышления и эмоции выглядят лишь как игра на публику и попытка увести защиту от существа тех противоречий и изъянов, которыми буквально нашпиговано «дело бутлегера Жидких».

Хотя на первом заседании председательствующая и сама сразу заметила «косяк» на титульном листе «обвинительного заключения». В нем национальность подсудимого обозначена как «узбек».

– Вы русский?! – грозно спросила судья Селезнева.

– Так точно! – ответил фигурант.

– Понятно, ошибка...

В «обвинительном» имеются  и другие «технические» неточности – например, перепутаны все даты рождения детей. Но главное-то не в этом. Тут я соглашусь с судьей. Главное – это то, что Омск стал главным городом России по объему теневого бизнеса. Уже все знают, что через нас везут контрафакт в Новосибирск, Красноярк. И дальше.

Знают ли об этом судьи, намерены ли этому противодействовать?!

Или ВСЕ в доле...

(продолжение следует)

Александр Грасс