В Казахстане Александр Сутягинский фигурировал как заказчик убийства бизнес-партнера, суд  приговорил его к 12 годам строгого режима, но при обжаловании срок сократили до шести лет условно.

Владелец омского «Титана» Михаил Сутягинский, который несколько лет назад лишился высокотехнологичного бизнеса на сотни миллионов долларов в Казахстане, надеется вернуться в соседнюю республику. В рассказе об этой ситуации Forbes всплыла давняя темная история с его старшим братом 

Собственность в Казахстане Сутягинские начали приобретать в начале 1990-х. Первыми стали несколько сельскохозяйственных предприятий с 200 000 га земли, которые не смогли расплатиться за топливо. В 1996 году они купили 200 новых тракторов и комбайнов и создали компанию «Баско». Со временем это предприятие выросло в агрохолдинг со своими комбикормовым заводом, элеватором, мельницей, свинокомплексом и мясокомбинатом.

Контролировал «Баско» старший брат Михаила Сутягинского Александр, вторую половину и должность генерального директора получил его армейский приятель Михаил Гаркушкин.

«Мы подняли урожайность и получили приличный объем зерновых — более 100 000 т, — с гордостью рассказал Forbes Михаил Сутягинский. — Мне было не интересно заниматься простой продажей зерна, поэтому мы запланировали комплекс глубокой переработки на 340 000 т». При поддержке правительства Республики Казахстан, включившего проект в список приоритетных, этот комплекс был построен за 15 месяцев. Запущенное в сентябре 2006 года первое подобное предприятие в СНГ, Biohim, могло производить из зерна около 60 000 т биоэтанола — экологически чистой присадки к бензину, которая не только повышала октановое число, но при сгорании в двигателе распадалась на нетоксичные воду и углекислый газ. Строительство обошлось примерно в $100 млн. Кроме того, Сутягинские собирались производить из пшеницы этанол (этиловый спирт) и перерабатывать его на предприятии в Омске в экологичную присадку следующего уровня.

В том же 2006 году Сутягинские создали компанию по производству кремния Silicium Kazakhstan, а в ноябре 2010 года построенный под Карагандой совместно с немецкой Thyssen Krupp завод мощностью 25 000 т в год выдал первую партию металлургического кремния с очень высокой чистотой (99,5% вместо обычных 98,5%). Весь кремний по десятилетнему контракту получала Thyssen Krupp. Рынок кремния и цены на него постоянно росли, поэтому было принято решение строить вторую очередь, еще на 25 000 т, по выпуску поликремния, пригодного для микроэлектроники и солнечной энергетики.

Бизнес Сутягинских в Казахстане набирал обороты и получил признание и поддержку на самом высоком уровне. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев открывал все заводы и лично вручил Александру Сутягинскому государственный орден. Однако, как выяснилось, под их бизнес была заложена бомба. «На запуске все было замечательно, — вспоминает Михаил Сутягинский, — но как только появлялась конкурентная, экспортно ориентированная продукция, нашлись люди, у которых потекли слюни».

Генеральный директор «Баско» Михаил Гаркушкин, которому братья полностью доверяли, подготовил поддельные документы о продаже ему долей Сутягинских в их казахстанских предприятиях.

Доказать, что дело сфабриковано, братьям удалось, а вот заявлению Гаркушкина в полицию на Александра Сутягинского дали ход. В обвинении он фигурировал как заказчик убийства главы «Баско», суд приговорил его к 12 годам строгого режима. При обжаловании срок Сутягинскому-старшему сократили до шести лет условно. Михаил Сутягинский отказался обсуждать с Forbes местонахождение брата. А Михаил Гаркушкин, по заявлению братьев, получил в Казахстане 3,5 года заключения по статье «рейдерство» (позже срок заменили на условный).

В итоге промышленные активы Сутягинских в Казахстане оказались в государственных фондах, а агрохолдинг «Баско» судебный исполнитель продал Михаилу Гаркушкину за один тенге.

Михаил Сутягинский сейчас говорит, что готов «в любой форме снова войти в предприятия».

«Чиновники меняются, те, кто писал в генпрокуратуру и МВД просьбы отобрать заводы, сами получили судимости, — рассуждает он. — Пусть пройдет время, оно лечит».