Подорожает ли вслед за бензином еда? На чём будут экономить бизнесмены, чтобы сдержать рост цен? Своими прогнозами о ближайшем будущем омского рынка и размышлениями об экономике, Лукашенко и свободе слова с «БК55» поделился учредитель и генеральный директор ООО «Торговый дом Шкуренко».

– В России резко выросли цены на бензин. Соответственно, доставка продуктов на склады и развозка по магазинам стала дороже обходиться владельцам торговых сетей. Виктор Васильевич, может ли это привести к подорожанию еды?

– Мы подсчитывали, как рост цен на бензин повлияет на наши издержки. По  моим подсчётам, прямое влияние – не более половины процента. Возможно и косвенное влияние: по той же причине вырастут издержки у сельхозпроизводителей, и они тоже вынуждены будут менять свою ценовую стратегию. Но этот процесс не такой линейный, как кажется обывателям: мол, если бензин подорожал, то и другие цены вырастут. От поднятия цен на бензин до конечной цены на магазинной полке пройдёт минимум полгода.

Мы, торговля и производители, находимся не на таком монополизированном рынке, как производители бензина. Основной фактор, который определяет сейчас динамику цен, – это не издержки, а конкуренция. Любой продукт будет продаваться тогда, когда потребитель будет согласен за него платить. Просто так включить издержки в цену не получится. На цепочке от производства до торговли стоимость самортизируется. По одному из сценариев, будут сокращены другие затраты. Второй сценарий – поднятие цены в рамках существующей ныне инфляции. Сегодня инфляция у нас в стране очень низкая – менее 4%. Скорее всего, изменение цен будет укладываться в этот показатель.

– С января 2019 года правительство воплотит другую непопулярную меру – повысит ставку НДС с 18% до 20%. Теоретически цены должны вырасти на 2%, а на такие товары с льготной 10-процентной ставкой, как продукты, – остаться прежними. Но наши сограждане в соцсетях уже тревожатся, что на этой волне производители и продавцы могут увеличить цены на всё подряд. Каковы Ваши прогнозы?

– Конечно, я, как предприниматель, должен публично выступить и сказать, что мы против повышения НДС. Но это стратегический вопрос: государству нужно решать проблему с наполнением бюджета. В моём представлении лучший способ – сократить военные расходы. У нас они составляют 6% от ВВП, а, например, в Германии – меньше 2% от ВВП. Но раз Путин не хочет их сокращать, а надо увеличивать затраты на здравоохранение и образование, то повышение налогов – единственный путь.

С моей точки зрения, правительство поступило мудро: Центробанку, повторюсь, удалось снизить инфляцию и на протяжении двух лет удерживать её на этом уровне, а в этом году она даже ниже запланированных показателей. Повышение НДС на 2% как раз вернёт её к этим плановым показателям. Еще важно, что НДС – это самый собираемый налог: он жёстко администрируется и контролируется. В этом плане повышение именно его – тоже правильное решение. Для нас, предпринимателей, этот вариант тоже лучше, чем, например, обсуждаемое введение налога с продаж.

Что касается граждан, активно обсуждающих в соцсетях... Знаете, в последнее время я замечаю, что люди (без пропаганды тут не обходится) вместо того, чтобы объективно разобраться в том, что мешает развитию нашей экономики (а это, по моему убеждению, курс на изоляцию экономики и санкции), почему-то ищут зло где угодно, только не в этом. На их сознание легко ложится миф об алчных предпринимателях. Нет никаких алчных предпринимателей! Они не выживают. По сравнению с тем, что было 10-15 лет тому назад, сейчас ситуация поменялась кардинально. Конкуренция – жесточайшая. Поэтому конечную цену, по которой реализуются в том числе и продукты питания, определяет потребитель.

Как правило, сейчас предприниматели стараются не цены поднять, а сократить свои издержки. Правда, в этом тоже есть негатив: перестают расти зарплаты и идёт сокращение персонала.

– Налоговая служба отчиталась, что федеральные и мировые торговые сети понемногу закрывают в Омске свои магазины. Самые известные примеры – Castorama и MediaMarkt, но в целом за 2017 год регион покинули 198 зарегистрированных за пределами Омской области торговых организаций. Руководитель УФНС по Омской области Владимир Репин считает эту новость позитивной. Ведь освободившиеся ниши смогут занять омские предприниматели. Наши читатели в комментариях к этой новости оптимизма Репина не разделяют – считают, что в таком случае местный бизнес начнёт повышать цены и товары окажутся многим омичам не по карману. А как оцениваете ситуацию Вы?

– Приятно, что Репин тоже думает о развитии экономики, хотя его задача – налоги собирать, а развитием региональной экономики должно заниматься омское правительство. Но я не стал бы доверять его выводам, что закрытие федеральных игроков даст импульс для развития местного ритейла. Всё сложнее. Кроме желания открыть свои магазины, у местных предпринимателей должны быть деньги, опыт, экспертные знания.

Торговля – отрасль динамичная. Кто-то закрывает магазины, кто-то открывает – это постоянный процесс. У каждого закрытия есть свои причины. История с MediaMarkt – федеральная. Они весь свой бизнес в России продают российскому игроку – «М.Видео». Но, наверное, основная причина ухода сетей из Омска в том, что падает потребительский спрос, а не в том, что Омск хуже остальных городов. Закрываются локации либо с операционным убытком, либо те, у которых нет никаких перспектив роста.

Подчёркиваю, что сейчас основной фактор, определяющий развитие той или иной сети, – это конкуренция. Уровень конкуренции в Омске за последние пять лет сильно вырос. Раньше, если магазин закрывался, конкурирующие торговые организации могли воспользоваться этим и поднять цены. Сейчас подобное невозможно. Мы полностью зависим от кошелька потребителей и строим ценообразование, исходя не из наших затрат, а из их возможностей. Я уверяю, что омским и не только омским потребителям бояться нечего! Закрытие некоторых объектов теоретически может сказаться только на налоговых поступлениях и частично отразиться на занятости – но не на ценах.

– MediaMarkt и Castorama торговали бытовой техникой и стройматериалами – товарами, без которых можно обойтись. Но в Вашей «епархии» – продуктовых магазинах – всё иначе. Без еды не прожить, и спрос на неё вряд ли упадёт. Как Вы думаете, федеральные продуктовые магазины будут уходить из Омска?

– Любая сеть периодически закрывает некоторые локации – и мой бизнес в том числе. У любой федеральной сети доля закрытий не превышает 5%. Когда, к примеру, «Пятёрочка» пройдёт этап экспансии, то посмотрит более внимательно на все свои локации и закроет те магазины, которые не приносят операционный доход. Это нормальный процесс.

– Ваша сеть «Низкоцен» год от года расширяет регионы присутствия. Не планируете ли Вы вырастить её до уровня федеральной сети?

– Мы находимся уже в пяти регионах. Это Алтайский край, Новосибирская область, Омская область, Свердловская область и Тюменская область. Буквально через две недели открываем первый магазин в Курганской области – это будет шестой регион. Нами куплены земельные участки под строительство в Кемеровской области – она станет седьмым регионом. Таким образом, мы присутствуем в двух федеральных округах – в Сибирском и Уральском. По этим показателям «Низкоцен» уже можно назвать федеральной сетью [смеётся].

Мы, конечно, останавливаться не будем. Но есть сложность. Тем, кто занимается бытовой техникой или одеждой, проще, потому что у них одинаковая матрица что в Москве, что во Владивостоке – от федеральных и международных производителей. У продуктов питания – региональная специфика. Конечно, мы можем предлагать нашим покупателям в Курганской области привезённое из Омской области молоко, но его никто не купит. Необходимо налаживать отношения с местными производителями. Кроме того, нужно набирать критическую массу магазинов. Условно говоря, вы с одним магазином в регион не выйдете – надо сразу постараться десять открыть. Это затратный путь. Поэтому к экспансии я отношусь осторожно.

Пока есть ресурсы, мы готовы двигаться всё дальше и дальше от Омска. Но это становится делать всё сложнее и сложнее. Если получится, станем федеральной сетью. Если не получится – не станем.

– А мечтаете расширить «Низкоцен» до масштабов «Магнита», «Пятёрочки» или хотя бы «Красного & Белого»?

– Если бы я не мечтал, то я бы давно уже остановился на достигнутом: я уже достаточно заработал и мог бы на пенсию уйти. Но, конечно, мною движут не заработки, а амбиции – желание создать что-то грандиозное. Наверно, каждый чиновник мечтает стать президентом, а любой предприниматель мечтает стать федеральным игроком.

– Много ли у Вас магазинов в Новосибирске или в Екатеринбурге?

– Пока наша компетенция – районные центры. Мы стараемся глубже понять и работать с сельским и некрупногородским потребителем. Мы открываем магазины в районных центрах и городах, которые не являются областными центрами: в Ишиме, в Барабинске, в Ирбите...

– А в Кушве – родном городе врио губернатора Александра Буркова?

– До Кушвы я ещё не доезжал. Этот город находится на западе региона, а мы пока рассматриваем восточную часть Свердловской области.

– Вы родились в Белоруссии, но ещё в детстве переехали с семьёй в Омск. Как Вы думаете, смогли бы Вы стать владельцем успешного бизнеса, если бы остались жить в Беларуси при Александре Лукашенко?

– Трудно сейчас предположить. Я в Белоруссии родился, но в 12 лет уехал в Омск. Мои жизненные ценности сформировались в 18 лет, когда к власти пришёл Горбачёв и в стране началась перестройка. Я «дитя перестройки»: сторонник рыночной экономики и максимального количества свобод, человек либеральных взглядов. Я не белорус по национальности: в Белоруссии служил мой отец-военный. Если бы я оттуда не уехал в детстве, то, скорее всего, после школы отправился бы учиться в Москву и вряд ли вернулся обратно.

Сейчас мой отец живёт в Белоруссии, и я там иногда бываю. На меня эта страна производит гнетущее впечатление – даже по отсутствию рекламы на улицах. Уровень жизни там ниже, чем в России. Пенсия у отца меньше, чем в нашей стране. И уровень развития рыночной экономики там тоже хуже. Кто хочет снова в Советский Союз – пусть едет в Минск. Мне же по мировоззрению ближе Бангкок, Москва, Нью-Йорк – не потому что они большие, а потому что динамичные.

Говоря о Белоруссии, я всегда вспоминаю Валерия Каплуната, который там строит завод технического углерода. Он её хвалит: ему нравится, как работает власть и что нет коррупции. Я должен, по идее, доверять его словам, но у меня есть сомнения. Если его проект курирует сам президент Республики Беларусь, то, наверно, Каплунат получил какую-то «индульгенцию» и право работать на белорусском рынке. А если мы возьмём мелких предпринимателей, то не думаю, что они чувствуют себя свободно. Лукашенко использует ручные методы управления, в том числе экономикой. Люди, обладающие самостоятельным мышлением, вряд ли смогли бы жить при его системе. Насколько я знаю, все предприниматели бегут оттуда. Если бы я всё же остался в Белоруссии, то тоже либо стал одним из таких предпринимателей, либо вообще ничего не начинал.

– Время от времени Вы бываете в США. Когда местные жители слышат о том, что Вы из Омска, как они себе представляют Сибирь и те условия, в которых Вы ведёте бизнес в своём городе?

– Бизнес я с американцами не обсуждаю. Я бываю в Америке только потому, что у меня там учится сын, но инвестиций в этой стране у меня нет – только в соседнем Казахстане. Я пробегаюсь по торговым точкам, чтобы почерпнуть новый опыт, этим дело и ограничивается.

Существует бренд Сибири, который знают повсюду. А в целом, к нашей стране относятся спокойно. Американцев больше интересуют соседи – Мексика и Канада, а также такие крупные экономические игроки, как Китай. Россия входит в обычный список стран, о которых они слышали, но о которых они мало знают. У американцев существует представление о том, что у нас недостаточно свобод, авторитарный режим. Я рассказываю им о том, что у нас рыночная экономика и есть свобода слова. Они кивают, но не знаю, насколько глубоко они это понимают.

Сделаю лирическое отступление: у нас ровно то количество свободных средств массовой информации, которое необходимо. 75% населения смотрит Первый канал, и это их устраивает.