Фигурант уголовного дела о невыплате 418 миллионов НДФЛ сослался на состояние здоровья.

Первое заседание после обнародования итоговой позиции налоговых органов по уголовному делу Олега Шишова о многомиллионной неуплате НДФЛ за 2014 год пошло не по предполагаемому сценарию. Напомним, несмотря на «уговоры» отложить допрос до завершения экспертизы, судья Игорь Шевченко постановил, что оттягивать эту процедуру уже некуда.

Но защита предпринимателя решила дополнительно «усилиться», представив участникам процесса бывшую сотрудницу «Мостовика», которая не только застала сам процесс выездной налоговой проверки, но и поучаствовала в ней непосредственно. Собственно, в документе, который и стал основой обвинения в неисполнении обязанностей налогового агента по НДФЛ, стоят подписи Татьяны Иванько. Адвокат Шишова наконец решил выяснить, почему.

Оказалось, что женщина отработала на НПО «Мостовик» свыше 15 лет, с 2003 по 2019 год, уйдя одной из последних.

— Я была начальником отдела труда и заработной платы, анализировала фонд оплаты труда, соответствие выплаты трудовому кодексу, — представилась омичка.

Однако от этого понимания у других участников процесса ее роли в этой сугубо налоговой истории не прибавилось. Пришлось уточнить, что к обсуждаемому моменту (2014 году) «Мостовик» уже был в огромных долгах и неминуемо шел к банкротству. Из более-менее ответственных за финчасть специалистов она осталась наиболее высокопоставленной. О чем вскоре пожалела.

— Налоговая запрашивала документы, которые мы находили и относили в расчетную группу. Если вопросы возникали, все необходимые ответы готовили. Надо было согласовать с руководством.

Правда, речь шла уже совсем не о Шишове, а об утвержденных финуправляющим персонах со стороны. 

Иванько также уточнила, что теория о получении достаточного объема документов не выдерживает критики. Дело в том, что многие процессы уже были выведены за пределы Омска, а документация стала вывозиться. В частности, в Екатеринбург. Но и это, как оказалось, не главная помеха.

— Информация могла запрашиваться только выборочно, так как у нас сервер не потянул бы такую нагрузку. Надо было выгрузить информацию на 20 с лишним тысяч сотрудников за двухлетний период. Да и из самой 1С выгружать не получилось бы: с января 2016 года мы вынужденно перешли на 6 НДФЛ, программу пришлось поменять. Значит, более ранних данных не было, переносили только по тем, кто на тот момент еще работал, — пояснила экс-сотрудница «Мостовика».

Таким образом, она выдвинула версию, что к тому моменту провести полноценную ревизию уже никто был не в состоянии.

«Добычей» налоговиков стали, как утверждает Иванько, по большей части налоговые карточки сотрудников, у которых есть свой нюанс — изначально там не формируются сведения о выданной сумме. 

В результате она обнаружила в том самом акте, что за ее подписью фигурирует в доказательствах обвинения, масштабные расхождения по суммам.

— У них получилась сводная таблица, которую я сравнила по тем бухгалтерским регистрам, что остались. Там были большие расхождения. Об этом я сообщила руководству. Он долго не подписывал вообще этот документ, в итоге настоял, чтобы я подписала. Мол, я ответственности не понесу за это. А вот если не сделаю, то «пойду гулять». А я в тот момент не могла себе позволить потерять работу. Выплата, которая у них прописана, не соответствовала элементарно регистрам, была значительно больше, чем по бухучету.

Впрочем, в этот момент представитель окружной прокуратуры опомнилась и предложила отнести высказывания этого свидетеля к домыслам. Ведь никакой профильной подготовки в бухучете у Иванько нет. А банальное сопоставление цифр по графам может сформировать превратное представление о результатах. После этого допрос на себя взял сам судья Шевченко, чтобы прояснить «общие слова» до того, чем действительно можно руководствоваться при принятии решения. И вот тут он натолкнулся на непонимание: спустя столь длительный промежуток времени это стерлось из ее памяти. На том ее и отпустили, с крайне нестабильным впечатлением.

Раздосадованный таким поворотом событий судья пригласил на трибуну самого Шишова. Но вот что он услышал в ответ:

— На самом деле, на любом заседании подсудимый вправе давать показания. Изначально, когда мы формировали порядок исследования доказательств так, что показания станут финалом. Да, пандемия внесла свои коррективы в наш процесс, но теперь мы с моим подзащитным считаем, что необходимо дождаться одного из основных доказательств, порученной судом экспертизы, после чего он пожелает воспользоваться своим правом дать показания. На сегодняшний день такого желания по этой причине нет, — озвучил за фигуранта УД его адвокат.

Такая позиция возмутила судью:

— Так вы отказываетесь?! Почему вы суду условия ставите! — повысил он голос. — Я вам разъясняю по поводу дачи показаний: вам предъявлено обвинение, а то, какие доказательства сейчас есть в деле, их оценит суд. Вам все доказательства обвинения уже представили. Если хотите, теперь должны дать показания! Будет ли еще экспертиза!.. Если нет, то будем тянуть до невозможности?!

Если не желаете, мы оформим все как отказ от дачи показаний и рассмотрим вопрос об оглашении тех, что вы давали на предварительном следствии, — озвучил судья Шевченко.

Однако Шишову все-таки удалось выпросить отсрочку еще на неделю. И вот как:

— Я готов давать показания. Они у меня оформлены в письменном виде по всем материалам и предъявленного обвинения, и по всем материалам, что находятся в уголовном деле, по показаниям потерпевших и свидетелей, но сегодня ночью у меня был сердечный приступ, я себя до сих пор плохо чувствую.

Теперь судьбоносный этап этого дела переносится еще на неделю.

Евгений Куприенко