И далеко не факт, что бизнесмену эта задача оказалась под силу.

Сегодня в ходе рассмотрения уголовного дела по обвинению бизнесмена Олега Шишова в неисполнении обязанностей налогового агента продолжился его допрос, на этот раз не такими дружественными сторонами. Напомним, 66-летнего экс-руководителя НПО «Мостовик» обвиняют в том, что в течение первых 10 месяцев 2014 года он не уплатил за своих сотрудников около 418 миллионов рублей НДФЛ — сумма сейчас оспаривается.

Отметим, неделей ранее Шишов обстоятельно рассказал, что думает по каждому из пунктов, из которых складывается обвинение. Каждый из них он последовательно назвал абсурдным и надуманно-бездоказательным. Его монолог продолжался свыше 2 часов. Однако теперь свои вопросы должна была задать представитель стороны обвинения. Надолго задерживать бизнесмена она не стала. Был задан ровно 1 вопрос:

— Вы указали, что в первом квартале 2014 года еще утверждали распоряжение финансами, а в последующий период уже отдали электронную подпись для дальнейших действий другим лицам. Почему вы отстранились от этой обязанности, — пожелала узнать представительница гособвинения.

Пришлось создателю одного из известнейших омских предприятий уточнить несколько принципиально важных, на его взгляд, моментов:

— В первом квартале я, как и в предыдущие годы, единолично утверждал именно лимиты финансирования, как пообъектно, так и по налогам. По контрагентам я, конечно же, отследить не мог, это были тысячи договоров. В последующем у нас работали, например, собственная служба контроля за эффективностью исполнения.

4 апреля 2014 года, когда мы вынуждены были объявить о банкротстве, так как нам предъявили 42 миллиарда к выплате, мы встретились с руководством «Сбербанка». Они потребовали контроль над всеми финансовыми операциями, так как банк был главным кредитором. Надеясь на мировое соглашение, мы вынуждены были принять условия. Они тут же заблокировали наши счета во всех банках, кроме своего. Была тогда же введена вторая подпись, которая блокировала мою при принятии финансовых решений.

Шишов также уточнил, что саму подпись за него зачастую ставили сотрудники бухгалтерии, ведь по долгу службы он утро мог встретить во Владивостоке, а вечером вести переговоры в какой-нибудь Рязани. Однако по возвращении в Омск часть времени занимала перепроверка расходования средств «Мостовика».

Однако поверить, что мгновенно и «без боя» опытный бизнесмен сдал свой управленческий пост финансистам, гособвинитель не могла.

— Конечно, я поначалу, в апреле, возмущался. Не туда надо было платить. Не хотелось бы комментировать, но они первым делом стали направлять деньги, чтобы загасить обязательства по гарантиям, — завершил Шишов «диалог» с процессуальным визави. 

Однако такой подход показался судье Игорю Шевченко слишком умозрительным. Он решил самостоятельно допросить обвиняемого, с прицелом исключительно на факты. Так, он обратил внимание, что в своих показаниях фигурант УД трактовал крупный долг перед налоговой как «просрочку» — попросил пояснить.

— Просрочка — это нарушение срока выплаты. За это налогоплательщик платит штрафы и пени. И мы так делали неоднократно, ситуация достаточно стабильная была. К слову, мы часто переплачивали налоги. Но в первом квартале 2014 ситуация стала такой, что мы зарплату, и то частично, смогли начать платить к 8 марта, — изрядно разволновавшись попытался ответить бизнесмен.

Приемлемыми такие формулировки служителю Фемиды не показались. В дополнительных пояснениях Шишов признал, что узнал о неуплате НДФЛ в сотни миллионов уже в ходе заключения, которое отбывал в 2016 году. Для него стало полнейшим шоком, что налоговики не встали в «общий поток» кредиторов и не получили причитающееся, объем активов «Мостовика» это вполне допускал.

Следующие 30 минут судья Шевченко допытывался, для чего при весомых долгах по налогам бизнесмену понадобилось одобрять поручительства и займы для 3 «формально не аффилированных структур». Напомним, речь идет о Калачинском заводе строительных материалов, «ГК «Центр» и «Мостовик-девелопмент». В первом случае займ в 3,33 миллиона рублей фигурант уголовного дела оправдал угрозой «дефолта» своей компании из-за угрозы предъявления счета на оплату 200 миллионов от банка. Изначальную связь «Мостовика» с этой компанией Шишов показал очень туманно, исходя, что ничего плохого в помощи контрагенту, который «рассчитывался хорошими кирпичами» не было.

В случае с двумя другими предприятиями обвиняемый сначала пытался пойти по пути их лояльности, кредитоспособности и даже полезности НПО: первое было организовано, чтобы выстроить бизнес-центр и помочь «Мостовику» покрыть некоторые обязательства за счет продажи помещений, второе же было ответственно за постройку гостиницы для гостей Олимпиады в Сочи-2014. Однако невооруженным взглядом было видно, что такие аргументы служителя Фемиды, который много раз пытался вернуть Шишова к теме долгов по налогам, не слишком волновали.

Вконец расстроившийся фигурант уголовного дела старался «отбиться» такими фразами:

— Мы с большим трудом уговорили в олимпийский парк зайти подрядчика, их там катастрофически не хватало. Мы уговорили, но с обязательствами ВЭБа [государственный инвестиционный банк, финансирующий проекты развития экономики — прим. автора]. Под наши обязательства по проектам бралось финансирование. Но в конце концов оказалось, что мы вложили 2,6 миллиарда, а нам готовы были вернуть только 2.

На «жесткий» вопрос о принуждении брать на себя такие неподъемные обязательства Шишов прямо и повысив тон заявил, что это так.

— Здесь все госорганы были сосредоточены. Я бы посмотрел на того, кто решил бы действовать иначе. Доходило о того, что властям на высшем уровне приходилось отдавать распоряжения о финансировании, настолько все сложно шло. Но приоритет был четко обозначен, срывать ввод олимпийских объектов было нельзя.

Евгений Куприенко